Печать Владимира. Сокровища Византии

– Что касается меня, – задумчиво произнесла служанка, – то я по-прежнему убеждена, что этот византийский крест имеет прямое отношение к Феофано.

– Подожди! – вдруг воскликнул Филиппос. – Я знал, что это видение мне что-то напоминает! Теперь я вспомнил. Чуть раньше, когда я прятался наверху, я заметил сундук с таким же крестом. Сундук не пурпурный, поскольку он металлический. Но во всем дворце это, несомненно, единственный предмет, который напоминает то, что мы видели.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – вздохнула служанка. – Это ни в какие ворота не лезет, поскольку тогда следует предположить, что в деле замешана принцесса! Ты говоришь о сундуках, которые Гите прислала мать Владимира. Один сундук византийской работы, другой – русской. Несколько дней назад моя хозяйка разобрала сундуки. Там лежали платья, и ничего больше! А теперь сундуки стоят пустыми.

– Мы осмотрим сундук с греческим крестом, – упрямо продолжал Филиппос. – Кто знает, может, у него двойное дно? Или, возможно, что-то спрятано между стенками и тканью, которой они обшиты. Не забывай, огонь никогда не обманывает!

Взяв за руку, Филиппос вывел служанку из зала.

– А стражник? Как ты собираешься осматривать сундук? – громко шипела Альдина, торопливо семеня за мальчиком, который несся по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Ничего не отвечая, Филиппос добрался до второго этажа. Тут он остановился, чтобы перевести дыхание. Напустив на себя важный вид, Филиппос в сопровождении Альдины поднялся на лестничную площадку, на которой стоял стражник. Произошла смена караула. Новый стражник с удивлением посмотрел на мальчика.

– Боярин Артемий разрешил мне войти, – заявил Филиппос, проходя мимо стражника. – Это необходимо для расследования преступлений.

– Но… Почему меня никто не предупредил? – воскликнул стражник.

– Задай этот вопрос боярину Братославу!

– Погоди! Ты не имеешь права…

Но мальчик и служанка уже исчезли за дверью.

Филиппос бегом бросился к сундукам, стоявшим около стены между опочивальней Гиты и комнатой Альдины. Сундук поменьше был стянут железными обручами, а его стенки из светлого дерева были украшены яркими цветочными мотивами. Другой сундук, высота которого составляла не менее трех локтей, был обит красной тканью. Как ранее заметил Филиппос, он был украшен большим железным византийским крестом, прибитым над замочной скважиной с висячим замком. Мальчик попытался открыть сундук, но замок не позволил.

– А ведь ты утверждала, что сундуки пустые! – заметил он.

– Действительно, странно, – согласилась Альдина. – Смотри, я не солгала тебе: замок второго сундука открыт!

– Это означает, что кто-то снова запер сундук, – заявил Филиппос. – Это нетрудно, достаточно надавить на дужку. Этот сундук связан с таинственными событиями, происходящими во дворце.

– Но как ты откроешь сундук? – воскликнула служанка. – Я не знаю, где находится ключ, и никогда не осмелюсь попросить его у принцессы!

– Мне ключ не нужен, – гордо ответил Филиппос, роясь в кармане. – Видишь шпильку? Это память о моей матери, сувенир… К тому же очень полезный сувенир, – добавил Филиппос, втыкая шпильку в отверстие замка.

– А знает ли боярин Артемий, что ты делаешь с сувенирами, доставшимися от матери? – спросила Альдина, невольно смеясь.

– У каждого свои методы, – серьезно ответил Филиппос. – Мы с боярином Артемием слишком хорошо воспитаны, чтобы расспрашивать друг друга об этом.

Открыв замок, мальчик обратился к служанке:

– Помоги приподнять крышку. Она такая тяжелая, что я удивляюсь, зачем надо было запирать замок.

Когда Альдина ухватилась за железное кольцо, прикрепленное к крышке, Филиппос снял с пояса небольшой кинжал, с которым никогда не расставался, и просунул его в узкую щель, образовавшуюся под крышкой. Он воспользовался кинжалом, как рычагом.

– Что за запах? – вдруг сказала Альдина. – Меня от него тошнит!

В этот момент крышка поддалась. Похолодев от ужаса, мальчик и девушка застыли неподвижно – они увидели труп. Скрюченный мужчина в форме стражника находился внутри. Его колени упирались в подбородок. Шапка, отороченная мехом бобра, лежала на трупе. Белокурые волосы закрывали лицо покойного, но Филиппос и служанка могли видеть распухший язык, вываливавшийся из посиневшего, широко открытого рта.

Мертвенно бледная Альдина схватилась за сердце и прислонилась к стене.

– Мужайся, – прошептал Филиппос. – Я сейчас позову на помощь…

Едва слышным голосом мальчику удалось кликнуть стражника. Однако к его горлу тут же подступила тошнота. Он покачнулся, упал на колени. Его начало рвать. Филиппос почувствовал, как Альдина вытирает ему рот своим платком, потом услышал, что она зовет на помощь. Словно во сне он различил лицо стражника, сначала удивленное, потом испуганное, затем перед глазами предстало лицо другого воина. Наконец сильные руки подняли Филиппоса с пола. Длинные усы Артемия щекотали щеки мальчика, а знакомый голос шептал:

– Это послужит тебе хорошим уроком. Нечего изображать из себя героя. Неужели не мог меня предупредить, прежде чем пускаться в авантюру?