Печать Владимира. Сокровища Византии

Войдя в сени, дознаватель замолчал, увидев, что боярин Андрей спускается по лестнице в сопровождении невысокого худого мужчины в рясе монаха. Приветствовав дружинника, Андрей представил ему монаха Онуфрия из монастыря Святых Целителей Косьмы и Дамиана. Монах тащил два больших ларя с книгами. Они были настолько тяжелы, что тщедушное тело сгибалось почти до земли.

– Монастырь оказал честь нашему собранию книг, заказав копии двух произведений, которые у нас хранятся, – с гордостью сообщил будущий хранитель библиотеки. – Переписчики и миниатюристы, которые работали под моим наблюдением, прекрасно справились со своей задачей.

– Брат Онуфрий, не обессудь, но я взгляну на манускрипты, которые ты несешь, – попросил дознаватель, беззаботным жестом указывая на большие лари.

– Разумеется! – с воодушевлением ответил монах.

Он любовно поставил драгоценную ношу на скамью у стены.

– Я не знал, что ты проявляешь живой интерес к каллиграфии, боярин! – заметил Андрей, натянуто улыбаясь.

Не обращая внимания на это замечание, Артемий открыл оба ларя. В первом лежал манускрипт в красивом переплете с серебром, с иллюстрациями, которые изображали житие святых Косьмы и Дамиана. Во втором ларе дружинник обнаружил на вид более скромную книгу, в переплете из дерева. Убедившись, что в ларях больше ничего нет, дознаватель отдал их монаху и принялся многословно расхваливать Андрея за работу его каллиграфов. Как он и ожидал, монах, торопившийся уйти, откланялся, едва получив назад свой заказ. Когда за монахом закрылась дверь, дружинник остановился посредине фразы и суровым тоном обратился к Андрею:

– Мне очень жаль, что я помешал тебе проводить твоего гостя, но я хочу поговорить с тобой наедине. Пока византийские драгоценности не найдены, любой сундук, ларь и ларец не должен покидать дворец прежде, чем его осмотрят мои люди. А ты продолжаешь нарушать мой приказ! Может, надо, чтобы сам князь тебе об этом сказал?

К удивлению Артемия, Андрей даже не пытался возражать.

– Нет, – процедил он сквозь зубы. – Я не нуждаюсь в том, чтобы слышать этот приказ из уст Владимира. Делай все, что считаешь нужным. Твои люди могут обыскать библиотеку снизу доверху, мне все равно.

Артемий внимательно всмотрелся в лицо молодого боярина. Глаза Андрея лихорадочно блестели, на лбу выступили капли пота, а бледные потрескавшиеся губы скривились в гримасе, выражающей не столько боль, сколько отчаяние.

– Ты болен, ты переутомился, – примирительным тоном продолжил Артемий. – Ты должен сходить к врачу. Против лихорадки есть настойки…

– По правде говоря, ты ничего не понимаешь, боярин! – с отчаянием оборвал дружинника Андрей. – Врачи и их снадобья не принесут мне облегчения. Неужели ты не видишь, что мы все страдаем от одной и той же болезни?

Лицо Андрея было бледно, губы дрожали, застывший пламенный взгляд походил на взгляд безумца.

– Я скажу тебе, как называется эта неизлечимая болезнь, – продолжал Андрей. – Гордыня! Ты подвержен ей, как и остальные. Все, что ты умеешь делать, так это отдавать приказы и выполнять их. Но ты больше думаешь о собственной славе, чем о славе Всевышнего! Разумеется, ты можешь возразить, что я тоже грешен…

Андрей провел рукой по влажному лбу. Вдруг в его глазах сверкнули искорки отчаяния. В этот момент наверху лестницы раздался голос. Андрей тут же замолчал. В платье, расшитом жемчугом, по ступенькам спускалась Гита под руку с Владимиром. На князе была голубая свита, подчеркивавший цвет его глаз. Неземная красота пары могла лишь усилить страдания тайного соперника Владимира. Андрей утратил весь былой пыл. Он молча смотрел в пустоту блуждающим взглядом, опираясь на балясину, словно боялся упасть.

Доведя Гиту до конца лестницы, Владимир поклонился принцессе, приветствовал обоих бояр кивком головы и стал подниматься. В сопровождении двух придворных дам, которые несли сложенный платок и небольшую бархатную подушечку, Гита направилась к выходу. Она улыбнулась Артемию, потом обратилась к Андрею:

– Я хочу погулять в саду. Не согласится ли будущий хранитель библиотеки составить компанию своей бывшей ученице?

Но Андрей пробормотал несколько слов извинений, сославшись на работу, которая ждала его. Бледный, как мертвец, опустив голову, сжав зубы, он низко поклонился принцессе, повернулся и тоже пошел наверх. Пожав плечами, Гита дружески помахала рукой Филиппосу и вышла на крыльцо. Мальчик заговорщически посмотрел на Артемия:

– Можно подумать, что Андрей больше не ищет общества принцессы.

– Да, это странно, – согласился дружинник. – Возможно, наш Пигмалион смирился с потерей своей Галатеи.

– Так вот почему ты попросил меня рассказать тебе этот древний греческий миф! – воскликнул Филиппос. – Понимаю… Мне жалко Андрея. Я не люблю любовных историй, которые плохо заканчиваются.

Дружинник подозрительно взглянул на Филиппоса. Последняя фраза наверняка служила прелюдией к речи в защиту Стриго и Альдины! Напустив на себя суровый вид, Артемий решительным шагом направился к лестнице, но мальчик, схватив его за рукав, прошептал таинственно: