Педагогика для всех

Но сдержим возмущение, будем исследователями, а не резонерами, посмотрим, как говорится, фактам в глаза. Можно с важным видом повторять, что нельзя потакать капризам, можно горячиться: "Да что же это получится, если каждый...", можно заклеймить здесь, на бумаге, "выламывающуюся личность". На бумаге и на кафедре педагогика - самая легкая из наук: нельзя - и точка. Нехорошо. Некрасиво.

Но далек ли такой взгляд от капризного "хоцу - не хоцу"?

Перечитайте хоть "Войну и мир" - с героями Толстого то и дело случаются всякие "вдруг". Вдруг вырвалось, вдруг сказал почему-то, вдруг подумал, вдруг сделал что-то, о чем всю жизнь будет человек вспоминать со стыдом... И неужели с вами, читатель, ни разу в жизни не случалось никакого "вдруг"?

Здесь, здесь рушатся все наши прекрасные построения! Разумеется, можно сбросить этот неудобный факт со счетов, можно упереться в то, что в основном поведение людей осмысленно и предсказуемо, что неясные и дурные желания появляются редко, что в том-то и состоит задача педагогики, чтобы научить ребенка бороться с ними; но и после всех таких призывов и объяснений природа человека останется такою же. Мы должны не отмахиваться от факта, а понять его - может быть, за ним кроется и объяснение множества других фактов?

Да, девчонка, способная хладнокровно убить подругу, - редкое, редкостное, редчайшее исключение. Убийство из-за угла по низменным мотивам - вообще редкое происшествие. Но ведь, кроме убийств, есть и другие преступления, и другие поступки и проступки, которые совершаются каждый день и на каждом шагу, и причина их - та же самая, такая же неизвестная, что и в случае с девушкой-студенткой.

Педагогика вся как детектив.

3

Шестилетний Матвей проходил мимо чужой квартиры, увидел, что в двери торчит ключ, повернул его, запер дверь, а ключ унес во двор и зарыл в снегу - скандал вышел ужасный. Хорошо, что признался мальчик, и хорошо, что отыскал ключ - он зарыл его так, что и век бы не найти.

- Ну почему ты это сделал? Ну разве ты не понимаешь? - пристаю я к Матвею, негодуя.

Но он не может объяснить! И никакой мальчик не может объяснить, почему он взял чужое, ударил товарища, ущипнул, толкнул, обозвал, почему он не стал делать уроков, показал соседке по парте язык - откуда он знает, почему? И какие мудрецы ответили бы на эти наши любознательные "почему"?

Почти вся жизнь ребенка из одних только "вдруг" и состоит. Отрицать это бессмысленно, и пока мы обходим этот факт, воспитание остается бессильным. Да разве это касается одних лишь детей? Читаю в газете: "Не всегда еще юноши и девушки понимают, откуда берутся блага. Иначе почему они транжирят порой рабочее время, небрежны в труде?" Другого предположения даже и не возникает: "не понимают!"

Но кто же не знает, откуда берутся блага? Повторяя без конца: "не понимают, надо разъяснить, надо научить, надо приучить, надо потребовать, надо, чтобы понял, надо заставить, надо контролировать" - прибегая к этим привычным педагогическим оборотам речи, мысли и действия, мы незаметно для себя проскакиваем мимо чего-то очень серьезного.

Все люди знают, что в школе надо хорошо учиться, а на работе - работать, но у всех людей тем не менее бывают вдруг желания. Это факт; но отчего в некоторых душах вдруг рождаются лишь добрые и честные намерения, а в некоторых так же вдруг - бессовестные, злые, а то и преступные? Как оно там устроено в душе, что один, воспитанный и образованный человек, может убить, а другой, невоспитанный и необразованный, убить не может?

Вот вопрос вопросов.

4

Если вопрос вопросов, если загадка загадок, то и ответ надо искать в тайная тайных человеческой души.

Обратимся к гипотезе известного физиолога, члена-корреспондента Академии наук СССР П. В. Симонова, который решал схожую задачу о зарождении - но не желаний, а мыслей.

Все то же самое: вот как-то вдруг и появляется в голове новая мысль. Как будто из ничего, из воздуха, как будто сама по себе, и процесс этот неуправляем. Есть тысячи книг о творческом мышлении, в них описывается, как подойти к рождению новой идеи и как развить идею, но само рождение ее остается секретом. Нет ни одной идеи о рождении идей. Если бы этот секрет открыть, он был бы дороже всех богатств на земле.

Ученый не разгадал тайну, но объяснил ее необъяснимость. Он предположил, что у человека есть подсознание, управляющее автоматизмами, сознание и сверхсознание (термин К. С. Станиславского). Там, в сверхсознании, происходит так называемый мутагенез мыслей - они рождаются случайно ("вдруг!") со всевозможными отклонениями и поступают в сознание, которое производит отбор, бракует нелепости и обрабатывает дельные мысли. Но природа охраняет "сверхсознание", не допускает в него наше "я", иначе новая мысль не могла бы появиться, сознание задавило бы ее при самом рождении. Привычное убивало бы непривычное. Как нельзя изобрести вечный двигатель, как нельзя превысить скорость света - так нельзя вмешаться и в сверхсознание, это принципиальный запрет природы, необходимый для того, чтобы человечество развивалось.