Пелагея и принц осени (СИ)

Кекс и Пирог деловито возились под столом. Поскрипывали доски в каюте. В окна заглядывало солнце. Сегодня оно делало мир особенно ласковым и уютным. Море под этим солнцем празднично бликовало, билось о волнорез и взбиралось на берег. По пляжу носился беспечный ветер. И Юлиана, купив в киоске стаканчик кофе, точно так же беспечно двинулась к подруге, чтобы изложить ей новости касательно летучих мышей.

Но в номере девятьсот двадцать Пелагеи не оказалось. Юлиана поискала по другим комнатам, заглянула в туалеты, чтобы уж наверняка. А потом наткнулась на заспанного Рё, чьи волосы после сна живописно стояли дыбом.

Рё развеял все её опасения.

Как выяснилось, кое-кто ещё счёл погоду великолепной и утащил Пелагею на своё персональное поле для гольфа, чтобы погонять мяч по стриженой травке.

Ши, приверженец здорового образа жизни и всяческих спортивных активностей, позвал её развеяться, и та тотчас же согласилась. Не мариноваться же, право слово, круглые сутки в общежитии!

— Ты так подавлена, что на тебя без слёз не взглянешь, — заявил ей Ши, вооружившись клюшкой для гольфа. — Я тоже переживаю за Кю, знаешь ли. Но переживания не имеют смысла, если не сочетаются с делом. Ты можешь сделать что-нибудь путное? Если нет, идём играть.

— В гольф? Когда-то я даже немного практиковалась, — сказала Пелагея. — А поле будет большое?

— И зелёное, — благодушно пообещал Ши.

Этот мускулистый гигант был полон добродетели и любви ко всему живому. Похоже, он таким родился. Поэтому Пелагея правильно сделала, когда расценила его обходительность и любезный тон не как часть заигрываний, а как черту характера.

Письмо мужу можно будет и вечером написать, подумала она. Пока ясно и солнечно, надо побыть на природе.

Они отъехали от города на личном внедорожнике Ши, минут двадцать рассекали по трассе, обрамлённой желтеющими деревьями. И свернули на аккуратную, посыпанную щебнем дорожку, которая вела не иначе как в сказку.

Поле для гольфа простиралось на такое расстояние, что его границ обычным взглядом было не увидеть. Оно вздымалось и опадало изумрудным бархатом холмов. Пелагея заметила несколько овражков с нереально белым песком и пару искусственных водоёмов, которые, словно голубые глаза земли, глядели в небо.

Возле домика с инвентарём ждали своего часа чистенькие тележки для гольфа с солнечными батареями на крышах, рассчитанные на двух и четырёх пассажиров. Ши пригласил Пелагею сесть в одну из тележек, набрал клюшек, мячей, загрузил всё это добро в корзину и сел за руль.

Они почти друг с другом не разговаривали. Их поглощала осенняя синь, и ширь, и даль. И если поначалу Пелагее было некомфортно в молчании, то вскоре под приветливыми взглядами Ши она расслабилась, отпустила мысли и чуть не расплакалась от избытка чувств.

Она долго и упорно душила в себе желание вернуться в лесной дом. И лишь здесь, на безбрежном холмистом поле, вдруг как-то разом осознала: так больше нельзя.

Надо найти способ вырваться отсюда. Ей следовало бы использовать неделю отдыха не на прозябание в городе, а на путешествие домой. Но недели, по правде говоря, могло бы и не хватить. В следующий раз придётся расстараться и урвать у начальства чуть больше свободных дней…

Она не успела додумать, потому что Ши, лучась довольством, объявил, что они на месте, вручил ей клюшку и приказал бить.

— Бить? Уже? — ахнула Пелагея.

— Ага, только по мячу, а не по мне, — хохотнул благодетель. — А то, смотрю, ты как-то не так замахнулась.

Он показал ей маленький белый мячик на подставке, встал на изготовку и произвёл медленный замах, чтобы продемонстрировать, как вообще должен стоять гольфист.

— Спину держи прямо, ноги на ширине плеч. И колени чуть-чуть согни, — провёл инструктаж Ши.

Однако, невзирая на все его старания, Пелагея едва не оттяпала ему голову.

Глава 16. Эльфы приходят в полночь

Спустя бессчётное число попыток ей всё-таки удалось закатить в лунку пару мячей. Любвеобильный Ши горячо нахваливал её старания, дурачился, откликался улыбкой на её робкую улыбку и время от времени лез обниматься.

— Кю будет в порядке. Он и сейчас в порядке, зуб даю, — жизнерадостно уверял он.

Вечером, уставшая и разморённая после игры, Пелагея вернулась в общежитие. И где-то в это же время на её имя в контейнере доставили летучую мышь.

— Ай, молодец, Джемма! — обрадовалась Юлиана, которая сторожила посылку в комнате. — Пелагея, садись письмо своему эльфу писать!

Когда летучую мышь вынули из контейнера, она выглядела помято, но вполне годилась для перелётов на большие дистанции. Лапы, крылья целы. Что ещё надо?

Пелагея прониклась к ней состраданием и перво-наперво напоила её молоком. А уж потом, переодевшись в чистое платье, подготовила ручку и лист бумаги.

Она писала, что скучает и что ей невыносимо в чужом краю. Зачёркивала, комкала бумагу и со вздохом кидала её мимо урны. Она писала, что дела идут сносно и что директор вроде как готовит выпуск её сольного альбома, а парни, с которыми она живёт, вполне милые.

Парни. С которыми она живёт. Милые. Нет, так не годится. Зачеркнуть, смять, выбросить.