Пелагея и принц осени (СИ)

— В зале сейчас будто увлажнитель воздуха включили, — взял слово второй по значимости судья. — Вот такой у вас голос. Кажется, его можно слушать бесконечно.

— Берём? — оживился директор.

И жюри сплочённо кивнуло: ещё как берём.

— Вы прошли отбор, поздравляю, — сказал Хаджиман.

— Подождите, — смешалась Пелагея. — А как же Юлиана? Это ведь её песня.

— У неё, бесспорно, есть талант, но его недостаточно, чтобы пройти на следующий этап.

— Ничего не знаю, — заартачилась Пелагея и с вызовом переплела руки на груди. — Если вы не примете Юлиану, я буду вынуждена уйти.

— А мне нравится ваш напор, — рассмеялся директор. — Ладно уж, что скажете, господа присяжные? Дадим шанс им обеим?

— Раз госпожа Пелагея настаивает, — по-доброму улыбнулся второй по значимости член жюри, — то почему бы нет.

Глава 3. Страшное существо хейтер

Юлиана была, мягко говоря, в шоке. А если начистоту, то ей хотелось Пелагею придушить. Она понятия не имела, что у подруги такой вокал. У кого она брала уроки? Где практиковалась? Юлиана сгорала от любопытства и уже готовилась пристать к ней с расспросами, но Пелагея вдруг вздумала пойти на попятный.

Несмотря на столь неслыханную щедрость судейства, она решила поторговаться.

— Может, вы возьмёте только Юлиану, а я пойду?

— Что за ребячество! — воскликнул директор Хаджиман. — Вы красивы, самобытны, аутентичны. В вас виден огромный потенциал. Упустить такую возможность и не стать нашей трейни… Я не знаю, кем надо быть, чтобы совершить подобную глупость.

Но Пелагея продолжала мягко отпираться, чем ещё больше приводила комиссию в умиление, а Юлиану — в бешенство.

— У меня дома кот не кормлен. Занавески не постираны. Генеральная уборка на носу, к весенним праздникам готовиться надо. Я не осилю.

«Не осилю» стало последним аргументом.

Конечно, можно было бы прикрыться мужем, мол, муж запрещает и все дела. Но кто он такой, этот муж, чтобы что-то там запрещать? Да и нехорошо на покладистого эльфа бочки катить. Узнает — обидится.

Организаторы обступили Пелагею с почтением, словно она уже состоявшаяся знаменитость, и продолжали её уговаривать. В итоге она согласилась, но согласие далось ей нелегко.

Ладно, подумала, брошу вызов самой себе. Надо же попытаться, раз выпал такой шанс.

— Руку даю на отсечение: вы станете популярны, — заявил напоследок директор Хаджиман. — У меня безошибочное чутьё на такие вещи. Популярность, конечно, накладывает на человека отпечаток, но, думаю, не в вашем случае.

— Какой такой отпечаток? — встряла Юлиана.

— Ну-у, — протянул директор, — человек может стать чересчур заносчивым, спесивым. Зазнается, короче говоря, и станет смотреть на других сверху вниз. Это не идёт на пользу репутации. У нас любят скромных артистов, благодарных публике за то, что та их ценит. Вот, почему лично я вас бы не выбрал, — сказал он Юлиане. — Насколько показывает мой опыт в психологии, типажи вроде вашего быстро становятся высокомерными. Иными словами, не выдерживают груза славы.

Вспыхнув, как маков цвет, она стушевалась. Стало быть, её тут все считают склонной к тщеславию. До чего же неприятно слышать о себе правду, особенно от посторонних и непредвзятых, которые вдобавок подкованы в гуманитарных дисциплинах.

Распрощавшись и назначив дату первого занятия, директор и прочая комиссия вновь уселись за судейский стол, чтобы проэкзаменовать оставшихся конкурсантов. Юлиана и Пелагея вышли из кабинета; что одна, что другая — страшно подавленные.

— Провалились? — на нимерийском спросил кто-то из очереди.

— Да что там! Прошли, причём обе, — вздохнула Пелагея. — Только вот надо оно мне?

— А мне, — ввернула Юлиана, — очень надо. Но гадостей наговорили, заразы…

Пелагея не стала переводить её прочувствованную речь, посчитав это лишним. Она даже про Кю не вспомнила, который стоял неподалёку и всё слышал. Её единственным желанием было выбраться поскорей на свежий воздух и погладить Кекса с Пирогом — это нехитрое мероприятие, говорят, снимает стресс.

Однако на улице ни возле револьверной двери, ни в зелёном садике, разбитом у здания, псов не обнаружилось.

— Вот заразы! — в сердцах повторила Юлиана теперь уже в адрес своих питомцев. — Я ведь велела им ждать. Куда они запропастились?

Худшее, что только может быть, так это отправиться после экстремального прослушивания не в ресторан, как все белые люди, — заедать триумф блюдами заморскими, а на поиски двух маленьких негодяев, которые возомнили, что им всё дозволено, и потерялись в большом городе в час-пик.

— Аутентичная ты наша и самобытная, — с горечью обратилась Юлиана к Пелагее, даже не думая скрывать зависть, — как полагаешь, в каком направлении ушли мои вредители?

— Полагаю, они ушли к лодке, — выдала Пелагея, не помедлив в раздумьях даже секунды.

— Пф-ф-ф! — сказала Юлиана. — К лодке. Да как бы ни так!