Пэлем Гренвилл Вудхаус. О пользе оптимизма

Нет, кое-что нарушало. Перед самым переездом в Ремсенберг Стивен Спендер, известный английский поэт, а также новеллист и критик, сделал Вудхаусу заманчивое, но довольно рискованное предложение – опубликовать в только что открывшемся журнале «Encounter», который Спендер возглавил, текст берлинских радиопередач. Заманчивое, потому что можно было – в который раз – объясниться, не повинившись. Рискованное – по той же причине: полузабытая история могла ведь «всколыхнуться» вновь. Предложение Спендера Вудхаус, хоть и не сразу, принял, однако внес в текст передач некоторые коррективы.

Было:

«Очень может быть, что мой сегодняшний рассказ покажется слушателям немного бестолковым, а мои рассуждения – несколько бессвязными. Но это, как сказал бы Берти Вустер, легко поддается элементарному объяснению. Видите ли, я только что вышел на свободу после сорока девяти недель, проведенных в немецком лагере для интернированных гражданских лиц иностранного подданства, и последствия пребывания в нем еще не совсем прошли. Ко мне до сих пор не вернулось полностью мое непобедимое душевное равновесие, за которое мною в прошлом все так восхищались»[87].

Стало:

«Если тем, кто меня слушает, мои замечания покажутся немного бестолковыми, это, как сказал бы Берти Вустер, легко поддается элементарному объяснению. Я только что вышел на свободу после сорока девяти недель в немецком лагере для интернированных, который сокращенно назывался И-Лаг, и теперь мое душевное равновесие уже не то, что было раньше».

Как видим, о последствиях пребывания в И-Лаге ни слова, душевное равновесие перестало быть «непобедимым», да и самим Вудхаусом «больше не восхищаются».

Кроме того, Вудхаус осмотрительно выбросил – и тоже из первой передачи – пассаж о том, что «жизнь в концлагере имеет свои преимущества». А также – похвалы в адрес немцев: «…бравые такие молодцы в нарядной зеленой форме, и у каждого в руке пулемет…» Имелись и прочие разночтения с берлинскими «радиобеседами». Впрочем, неудивительно, ведь за эти годы текст передач неоднократно автором редактировался – и для «Вудхауса в стране чудес», и для «Апологии», и для эссе «Теперь я подставляю обе щеки». Словом, и автор, и журнал хорошенько перестраховались – и результат превзошел все ожидания: публикация крамольных передач в октябрьском и ноябрьском номерах «Encounter» за 1954 год… прошла незамеченной.

Вудхаусы, повторимся, вели в Ремсенберге замкнутый образ жизни, и Этель (не зря же внуки прозвали ее «полковником») тщательно следила за тем, чтобы никто из непрошеных гостей не нарушил покой престарелой знаменитости. Сам Вудхаус был слишком мягок и радушен, чтобы ставить посетителям заслоны. Граница, словом, «была на замке», но и неукротимой Этель случалось давать слабину. Иные посетители бунгало на Баскет-Нек-Лейн пришлись ко двору, хотя и проявляли недюжинную настырность, целый день донимали хозяина дома вопросами, не брезговали и спиртным, которым в тайной надежде на скорое расставание потчевал их гостеприимный хозяин. Юный британец Джон Хьюз, к примеру, с пристрастием расспрашивал Вудхауса о его творческом методе и планах на будущее. В то же время Хьюз и сам рассказал Пламу немало интересного о том, что ставится в лондонских театрах, в том числе и театрах музыкальных. Еще более полезным гостем оказался американец, и тоже совсем еще молодой, Дэвид Джейсен. Вудхаус был его кумиром, и Джейсен напросился с ним на прогулку, а потом обратился с просьбой дать интервью. Интервью вскоре появилось в журнале колледжа, где Джейсен учился, и легло в основу первой биографии Вудхауса: «Вудхаус: портрет мастера».

Везло с ходоками, увы, не всегда. Журналист и писатель Ричард Асборн вызвался написать литературную биографию Вудхауса. Плам согласился – но с условием, что речь в книге пойдет о творчестве, а не о жизни. Асборн взялся за дело, забросал Вудхауса вопросами по почте и так увлекся, что высказал целый ряд самых невероятных теорий и гипотез.