Пеликан. Месть замка Ратлин

– Обожаю тебя! – рассмеялся брат, обняв ее сзади и поцеловав в макушку, вдыхая удивительный аромат, смешавшийся со знакомым запахом человека, подле которого провел всю жизнь. – Но, увы, отец говорит, нам стоит подружиться с мастером Дрейком. И он прав, барашек.

Она недовольно проблеяла что-то с тяжелым вздохом, скрестив руки на груди.

– Все будет хорошо, – сказал Джонни, видя, как его слова огорчили сестру. – По крайней мере сегодня мы ляжем спать чистые и сытые, а голодать нынче будут постельные клопы, оставшиеся в той гадской ночлежке в Бакингеме.

– Нет, чего им, тварям божьим, голодать-то? Пусть жрут ту ведьму, чтобы у нее не было сил даже сжать в руках розги! – злодейски ухмыльнулась Рейчел и невольно обхватила себя за плечи.

За всей этой ядовитой злобой, как часто бывает, скрывалось много слишком живой, незабытой боли.

– Это точно в прошлом, – сказал Джонни, взяв руку сестры и поцеловав ее костяшки.

Он помог выйти Рейчел из воды и сразу укутал полотенцем, боясь, как бы сквозняк лукаво не скользнул по разгоряченному телу. После этого Джонни собирался позвать слуг, чтобы те проводили Рейчел и одели ее, но сестра остановила его, угадывая намерение. Сестра помогла принять ванну брату. Во время купания с ее уст то и дело слетало «птенчик» или «орленок», и особенно нежно девушка касалась носа брата, а он, в свою очередь, помня эту игру сызмальства, старался (по крайней мере, делал вид, что старается) прикусить ее за палец. То ли Рейчел поддалась, то ли зазевалась, но в очередной раз Джонни успел-таки слабо и осторожно прихватить ее палец, за что быстро получил хлесткую пощечину, а затем – и брызги. Джонни не остался в долгу и окатил сестру в ответ, и та сорочка, которую накинула Рейчел, промокла насквозь и прилипла к телу.

Когда явились желтолицые сестры, их взгляды угасли и помрачнели, как бывает всякий раз, когда приходится оглядывать много-много работы, которую необходимо сделать. Так служанки глядели в свое отражение в лужах воды, в которых плавали крохотные островки пенки. Близнецы благополучно ускользнули и побежали поскорее наверх, ведь в спальнях их ожидала чистая сухая одежда. Первой одели Рейчел, тихонько бормоча, как неудобно, что их комнаты находятся так далеко друг от друга. Но причитали они недолго, во всяком случае, Джонни очень скоро умолк, зачарованный, любуясь своей сестрой. Впервые Рейчел предстала перед ним в расшитом платье из зеленого бархата. На лифе тянулись узоры волн, а длинные рукава, прихваченные выше локтя, на плечах клубились воздушными воланами. Очарованный, брат подвел сестру к большому зеркалу, сложенному из трех пластин, и она замерла, прикрыв рот от удивления.

– Бог ты мой, ты посмотри, как у тех дам! – залепетала Рейчел высоким голоском. – Помнишь, которые ходили в церковь вот так, под руку со своими знатными мужьями: герцогами и баронами? И их мужчины еще так неловко приминают свои огромные шляпы с пышными перьями! Никогда не забуду, как тот курчавый барончик поломал все три пера и с минуту где-то пытался выправить! Ах, посмотри, посмотри на эти рукава! Боже, как с ними управляются эти дамы? Это же неудобно! Черт, они и не закатываются!

– Не нужно их закатывать, – Джонни взял за руки сестру и расправил ласковый бархат, погладил ее кисти. – Тебе не нужно сегодня ничего подавать, разливать и драить.

– Как будто сон, – прикрыв веки, произнесла она, оборачиваясь через плечо в зеркало.

Вдруг Рейчел легко, как лань, подскочила на месте, взяв брата за руки.

– Пошли, пошли! – засеменила она к выходу. – Не терпится увидеть, какой наряд генерал приготовил для тебя!

Джонни быстро подхватил ее радостный настрой, и близнецы, взявшись за руки, поспешили через весь коридор. Джонни быстро приоделся, и сестра ему в этом помогала, как бы он ни просил быть осторожнее с подолом и рукавами непривычной длины – Рейчел в суете то и дело норовила наступить на дорогую ткань и порвать ее в один миг. На разглядывание и восхищение для Джонни времени не оставалось, впрочем, и сам Джонни не сильно-то в том нуждался. Где-то в доме гулко забили часы, что означало, что близнецам немедленно пора явиться к ужину.

Взявшись за руки, они спустились по лестнице к длинному залу, где уже был накрыт стол. За каждым шагом наблюдали стеклянно слезящиеся глаза желтолицых сестер, которые прятались в полутьме коридора. Во главе стола сидел хозяин дома генерал Норрейс, по правую руку от него – Френсис Дрейк. По левую руку, с отступом в одно место, было накрыто для близнецов.

– Хоть на людей стали похожи! Погоди, Рей, не садись, дай хоть на тебя полюбуюсь! – Джон жестом попросил ее обернуться, и Рейчел, сама влюбленная в собственный наряд, с удовольствием покружилась, и ее улыбка стала еще шире.