Пеликан. Месть замка Ратлин

– Интересно, как твой замок преобразится? – спрашивал Джонни сам себя с глубоким вздохом, пропуская слова сестры мимо ушей. – Попробую припомнить: ты говорила, что ты, замужняя дама, переступишь порог своего замка. Он еще пустой и безликий, и его высокие стены спят. Ты пробудишь их, пробудишь сад – он задышит ароматами роз, его воздух и земля увлажнятся озером с кувшинками и лебедями. Особенно хорошо будет сидеть у озера летом. Дети будут играть у него – двое или, если Бог пошлет, трое мальчишек. А самая тихая дочка будет сидеть рядом с тобой в беседке. Она будет спрашивать, когда дядя приедет вас навестить? И ты ответишь, что очень скоро, и я уже буду на полпути и успею к ужину. Это будет пир с жареной дичью, и стол будет ломиться от еды и питья. Он залит светом, и за столом поют песни и смеются от большой-большой радости. Ты будешь танцевать со своим мужем, благородным и честным человеком с добрым сердцем. Наступит поздний час, и ты, моя любимая сестренка, пойдешь к своим детям, которых уложили спать нянечки. Ты сядешь на край кровати и расскажешь им добрую сказку. Может, расскажешь о том, через что ты прошла в затхлых клоповниках и убогих приютах, прежде чем Бог свел вас с их отцом. Их глазки сомкнутся, и ты поцелуешь в лобик каждое свое чадо. Они мирно уснут, и ты, госпожа и хозяйка замка, поднимешься в покои к своему супругу. Последней твоей мыслью будет какое-то нелепое воспоминание о сегодняшних тревогах и страхах. Ты улыбнешься, оставив навсегда эту жизнь позади, и весь дом погрузится в мирный сон.

Рейчел слушала брата, поджав губы, изредка покачивая головой. Тепло разливалось в нежном сердце, когда брат с такой любовью живописал облюбованную картину счастья.

– Наконец-то это все станет правдой, госпожа Норрейс, – прошептал Джонни. – Это имя – все, что нам нужно. Посмотри на меня. Я добьюсь этого для тебя.

– Будь осторожен, – попросила она.

– Буду, – пообещал Джонни.

Рейчел безмолвно, лишь в мыслях благословила близнеца, когда он покинул ее покои. Он обернулся, осторожно и бесшумно прикрывая дверь. В этот короткий миг их взгляды встретились вновь, и они разошлись, каждый умолчав о своем.

Джонни быстро улыбнулась удача в лице служанки. Она довольно холодно, но все же, в силу своего положения, поклонилась юноше.

– Вы не подскажете, где находятся покои капитана Дрейка? – спросил Джонни. – Мастер Норрейс просил меня извиниться и выразить свое сожаление по поводу моей дерзости. Кажется, я и впрямь позволил себе слишком много для жалкого бродяги, которого наш добрый мастер Норрейс пригрел у себя.

– В это время мастер Дрейк обычно прогуливается в саду, – сказала служанка.

Лицо Джонни озарилось светлой радостью, как вспыхивает доброе ощущение наполненности, если обстоятельства сами собой складываются таким славным и благоприятным образом, что не остается ни малейших сомнений, что вы на верном пути.

– Благодарю вас, – и он отдал низкий поклон с такой учтивостью, что нет-нет да и задобрил эту угрюмую служанку.

Джонни, окрыленный столь удачным стечением обстоятельств, поспешил в сад. Поздняя весна уже принялась за свое любимое украшательство, и сейчас, в ночи, кусты казались пушистыми черными зверушками, свернувшимися клубочками в мирном сне. Некоторые же зверьки вытягивали свои шеи и головы благодаря умелому садовнику Норрейса. Сад был спрятан со всех сторон, защищая любого, кто ступит на его каменистые дорожки, от постороннего взора. Так, среди кустов-зверьков, и крался Джонни, привыкший к своему воровато-бесшумному шагу, оглядываясь по сторонам в поисках Френсиса. Долго искать не пришлось – его выдал тлеющий огонек раскуренной трубки. Капитан сидел прямо на каменных ступенях беседки, согнув одну ногу, на колене которой покоился локоть правой руки. В ней-то Дрейк и держал трубку, исходящую сизым дымком. Дрейк шевельнулся, приподняв взгляд и отстранив трубку от лица. Несколько мгновений они глядели друг на друга. Дрейк выпустил струйку дыма, прикрывая глаза и чуть откинув голову назад.

– Чудесное место для прогулки, капитан, – произнес Джонни, оглядываясь по сторонам. – Тихое и спокойное, где тебя никто не достанет.

– Ты ж достал меня, – вздохнул Френсис, бросая циничный оценивающий взгляд из-под опущенных век. – Чего ты хотел, давай сразу к делу.

– Я просто хочу быть достойным своего отца, – ответил Джонни.

Дрейк прыснул себе под нос, опустил голову и снова затянулся. Огонек живейше затрепетал, забился, запертый в неволе.

– Ты многого не знаешь о своем старике, – пожав плечами, сказал капитан Дрейк. – Знал бы – не рвался бы быть под стать ему.

– Если вы такими намеками хотите меня настроить против отца – не выйдет, – заранее упредил Джонни с лукавой улыбкой.