Пентаграмма

– Проверь, свободна ли лаборатория, – сказала она. – Нам подбросили новую работу.

– Какую работу? – осведомился Бьёрн.

– По-настоящему дерьмовую.

Эйстейн Эйкеланн сидел в такси на стоянке неподалеку от Санкт-Хансхёуген и, полуприкрыв глаза, смотрел на длинноногую девушку, которая сидела в кресле на тротуаре перед «Явой» и обогащала свой организм кофеином. Шума кондиционера не было слышно из-за громкой музыки, раздававшейся из наушников.

«Faith has been broken, tears must be cried…»

Злые языки утверждали, что автор этой песни – Грэм Парсонс, а Кит и «Роллинг стоунз» украли ее для альбома «Липкие пальцы», пока были во Франции, пытаясь всеми мыслимыми и немыслимыми способами прослыть гениальными.

«Wild, wild horses couldn’t drag me away…»

Эйстейн вздрогнул: одна из задних дверей открылась. Человек, наверное, незаметно подошел сзади, выйдя из парка. В зеркале Эйстейн увидел загорелое лицо с мощными челюстями, глаза прятались за зеркальными солнцезащитными очками.

– До Маридальского озера. – Голос был приятным, но в нем чувствовались командные нотки. – Если не затруднит.

– Да нет, – пробормотал Эйстейн.

Он выключил музыку, в последний раз затянулся и выбросил окурок из окна.

– Куда именно к озеру? – спросил он.

– Поехали, потом скажу.

Они поехали вверх по Уллеволсвейен.

– Обещали дождь, – попытался завязать разговор Эйстейн.

– Потом поговорим, – отрезал голос.

«Это вместо чаевых», – подумал Эйстейн.

Через десять минут позади остались многоэтажные дома, и они оказались среди двориков и домиков близ Маридальского озера. Этот переход от города к деревне всегда ему нравился, а однажды пассажир-американец даже спросил его, не проезжают ли они музей под открытым небом.

– Там дальше поверни налево, – сказал голос.

– В лес? – спросил Эйстейн.

– Да, конечно. Что ты нервничаешь?

Эйстейн снова взглянул в зеркало, но мужчина пересел, и теперь можно было видеть только половину его лица.

Сбавив скорость, Эйстейн включил левый поворотник и свернул на гравиевую дорожку, поросшую травой.

Что-то ему не понравилось.

С обеих сторон дороги ветки, играя на свету зелеными листьями, словно приглашали их в чащу. Эйстейн ударил по тормозам. Колеса в последний раз шаркнули по гравию, и машина остановилась.

– Извините, – сказал он зеркалу. – Недавно чинил ходовую часть. К тому же здесь мы не ездим. Если хотите, я могу позвонить – и пришлют другую машину.

Казалось, человек на заднем сиденье улыбается. По крайней мере, одной половиной лица.

– А с какого телефона ты собираешься звонить, Эйкеланн?

Эйстейн почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом.

– С собственного? – прошептал голос.

Мозг Эйстейна лихорадочно перебирал варианты ответов.

– Или с телефона Харри Холе?

– Не понимаю, о чем вы, мистер. Дальше я не поеду.

Человек рассмеялся:

– Мистер? Ты ошибаешься, Эйкеланн.

Эйстейн хотел было сглотнуть подступивший к горлу ком, но сдержался:

– Слушайте, раз уж я вас не довез, куда нужно, можете не платить. Выходите, а я пока вызову другую машину.

– Если верить твоему личному делу, ты головастый, Эйкеланн. Так что, думаю, понимаешь, что мне нужно. Ненавижу штампы, но я добьюсь своего во что бы то ни стало, и ты сам можешь выбрать: по-хорошему или по-плохому.

– Не понимаю, о чем… ай!

Человек ударил Эйстейна по затылку, чуть выше шеи, и он, невольно подавшись вперед, с удивлением заметил, что глаза наполняются слезами. Не из-за боли – нет, этот удар был из тех, какими обмениваются в школе, готовя настоящие побои на потом. Но слезные железы, наверное, уже поняли то, что отказывался признать мозг: начались серьезные проблемы.

– Где у тебя телефон Харри, Эйкеланн? В бардачке? В багажнике? Может быть, в кармане?

Эйстейн не ответил. Его мозг продолжал в бешеном темпе отбрасывать варианты. Кругом – лес. Что-то подсказывало, что человек на заднем сиденье хорошо натренирован и догонит Эйстейна за считаные секунды. Есть ли у него сообщники поблизости? Может, стоит нажать кнопку тревоги и разослать этот сигнал остальным автомобилям? Имеет ли он право вовлекать в это других?

– Понятно, – сказал человек. – Значит, по-плохому. Знаешь что? – Эйстейн не успел среагировать, а он уже обхватил его за шею и вдавил в кресло. – Так я и думал.

Очки у Эйстейна слетели. Он протянул к ним руку, но не достал.

– Поднимешь тревогу – я тебя убью, – прошептал мужчина ему в ухо. – Не в фигуральном, а в самом буквальном смысле. Умертвлю.

Хотя в мозг Эйстейна Эйкеланна не поступал кислород, он слышал, видел и чувствовал запахи на удивление хорошо: видел сеть капилляров на обратной стороне собственного века, различал запах одеколона своего пассажира и слышал в его голосе повизгивающие радостные нотки.

– Где он, Эйкеланн? Где Харри Холе?

Эйстейн беззвучно открыл рот, и человек ослабил хватку.

– Я не понимаю…

Горло сжали снова.

– Последняя попытка, Эйкеланн. Где твой собутыльник?