Пентаграмма

Эйстейн почувствовал боль и мучительное желание жить, но он знал, что скоро все закончится. В подобных переделках он бывал и раньше. Это просто переходная стадия. Скоро разговор пойдет куда спокойней и приятней. Шли секунды. Мозг начал отключать отделы, отвечающие за чувства. Первым отказало зрение…

Хватка опять ослабла, и к мозгу хлынул поток кислорода. Зрение вернулось. Боль тоже.

– Мы все равно его найдем, – произнес голос. – А уж ты выбирай, хочешь ты пережить это событие или нет.

Эйстейн почувствовал, как что-то холодное и твердое скользнуло по виску, по кончику носа… Вестернов Эйстейн в жизни пересмотрел немало, но видеть револьвер сорок пятого калибра на таком близком расстоянии ему еще не доводилось.

– Открой рот.

А на вкус пробовать – уж тем более.

– Считаю до пяти и стреляю. Если захочешь что-то сказать, кивни. Желательно раньше, чем я скажу «пять». Раз…

Эйстейн пытался совладать со страхом смерти. Говорил себе, что люди мыслят рационально и этот человек ничего не выиграет, если убьет его.

– Два…

«Логика – на моей стороне», – думал Эйстейн. У дула был вкус металла и крови, и от этого начинало подташнивать.

– Три. И не расстраивайся о машине, Эйкеланн. Я тщательно все уберу и вымою после себя.

Эйстейн почувствовал, как тело начинает дрожать, это была непроизвольная реакция, и он мог только отметить ее, но не прекратить. Вспомнилась ракета, которую он как-то видел по телевизору. Та тоже подрагивала за несколько секунд до того, как ее отправили в холодное и пустое космическое пространство.

– Четыре.

Эйстейн кивнул. Энергично и несколько раз.

Револьвер исчез.

– Он в бардачке, – задыхаясь, сказал он. – Харри сказал, что я не должен ни выключать его, ни отвечать на звонки. А сам взял мой.

– Да плевал я на ваши телефоны, – ответил голос за спиной. – Я хочу услышать, где Холе.

– Я не знаю. Он ничего не сказал. То есть сказал, что нам обоим будет лучше, если я ничего не буду об этом знать.

– Соврал. – Это прозвучало мягко и спокойно, и Эйстейн не понял, злится его пассажир или забавляется. – Лучше будет только ему, Эйкеланн, не тебе.

Холодный револьвер ожег щеку, словно раскаленный утюг.

– Погодите! – выпалил Эйстейн. – Харри что-то говорил. Вспомнил. Он сказал, что спрячется дома.

Эти слова выскользнули очень быстро, и ему показалось, будто он недостаточно четко все произнес.

– Мы там были, идиот.

– Да я не про тот дом, где он живет. Дом в Уппсале, где он вырос.

Человек на заднем сиденье рассмеялся, и тут же дуло револьвера попыталось залезть Эйстейну в ноздрю. Стало больно.

– Мы отслеживали твой телефон в течение нескольких часов, Эйкеланн, и знаем, из какого района Холе звонил, это не Уппсал. Ты попросту врешь. Иначе говоря, «пять».

Послышался писк. Эйстейн закрыл глаза. Писк не прекращался. Он уже умер? Писк начал складываться в мелодию. Что-то знакомое. «Пурпурный дождь». Принс. Это звонил мобильный.

– Да, слушаю, – откликнулся голос с заднего сиденья.

Эйстейн пока не решался открыть глаза.

– В «Андеруотере»? В пять? Хорошо. Собирайте всех парней, я еду.

Эйстейн услышал шорох одежды. Время шло. Он услышал, как лесная птица громко затянула свою трель. Красиво. Что это была за птица, он не знал. А должен бы. Но главное – зачем. Нужно знать, зачем она поет. Теперь он уже никогда этого не узнает. На плечо легла ладонь.

Эйстейн осторожно открыл глаза, посмотрел в зеркало и увидел белоснежную улыбку.

Потом голос с теми же радостными нотками распорядился:

– В центр, шофер. И поживее.

Глава 38

Понедельник. Туча

Ракель резко открыла глаза. Сердце билось часто и сильно. Она заснула. Вокруг раздавался непрекращающийся шум купающейся детворы. Во рту чувствовался горьковатый привкус травы, а жара накрывала спину, словно одеялом. Ей что-то снилось? Что-то, от чего она проснулась?

От внезапного порыва ветра теплое одеяло исчезло. Ракель вздрогнула.

«Удивительно, как быстро иногда забываются сны», – подумала она и обернулась. Олега рядом не было. Она приподнялась на локтях и посмотрела вокруг.

В следующую секунду она была уже на ногах.

– Олег! – крикнула Ракель и бросилась бежать.

Она нашла его у бассейна с вышкой. Он сидел на краю и беседовал с мальчиком, которого Ракель, кажется, уже видела. Наверное, одноклассник.

– Привет, мам. – Олег, прищурившись, поглядел на нее и улыбнулся.

Ракель взяла его за руку, крепче, чем сама этого хотела.

– Я тебе говорила, чтобы ты без спросу не уходил?

– Но ты ведь спала, мам. Я не хотел тебя будить.

Олег казался удивленным и слегка пристыженным. Одноклассник почел за благо отсесть подальше.

Она отпустила его руку. Вздохнула и посмотрела на горизонт. На голубом небе виднелось одно-единственное белое облачко. Оно словно указывало вверх – как будто кто-то только что запустил ракету.

– Скоро пять, мы едем домой ужинать. – Ее голос звучал отчужденно.

Когда уже ехали в машине, Олег спросил, придет ли Харри.

Ракель молча покачала головой.

Когда они остановились на перекрестке Сместадкрюссе, она наклонилась, чтобы снова посмотреть на облако. Оно не исчезло, но поднялось повыше и снизу потемнело.