— Не хочу, — упрямо повторил тот, плотнее прижимаясь к стене.

— Он не хочет! — крикнул Мотоути яростно. — И никто из нас не хочет! Пусть нас лечат японские врачи!

В наступившей тишине отчетливо были слышны слова перевода. Нортон побагровел.

— Что это значит? — зловеще-спокойно спросил он, повернувшись к японским врачам.

Мотоути, уже не так громко, добавил:

— Скажите им, что мы не хотим быть морумотто — подопытными животными для их опытов!

— Я, кажется, знаю, кто придумал эту… недостойную комедию, — пробормотал Нортон сквозь зубы, — но никогда не думал, что он зайдет так далеко. Это — неслыханное варварство.

Он повернулся к Мотоути и мягко сказал:

— Не надо так шуметь и упрямиться, мой друг. Я понимаю ваше настроение. Но поймите, дело идет о вашем здоровье, о ваших жизнях! Нельзя шутить с такими вещами. Вы не должны мешать нам выполнить свой долг.

— Сначала заплатите нам за то, что искалечили нас, — прохрипел вдруг сэндо.

Это было так неожиданно и неуместно, что Мотоути поперхнулся, японские врачи вздрогнули, а переводчик-нисэй прыснул и зажал рот рукой.

— Извините, пожалуйста, — сказал нисэй просительно, — но послушайте меня. Напрасно вы поворачиваете дело таким образом. О денежном вознаграждении за понесенные вами убытки будут договариваться дипломатические представители. Господа американские врачи не имеют к этому никакого отношения. Поверьте мне. Эти люди могут помочь вам. Это врачи с мировыми именами.

Тогда Мотоути, остановив на Нортоне полный тяжелой ненависти взгляд, выпалил:

— Все знают, что янки забирают на свои лечебные пункты больных атомной горячкой из Хиросимы и Нагасаки. Но кто видел хоть одного выздоровевшего?

Нисэй развел руками и быстро перевел.

Нортон покачал головой.

— Вы не совсем правильно понимаете обстановку, мой мальчик. Больные атомной горячкой получили совсем другие поражения. Нам, врачам-специалистам, это виднее. Мы думаем, что с вами дело обстоит гораздо лучше.

Он повернулся к японским врачам, словно приглашал их в свидетели. Один из них проговорил после недолгой паузы:

— Думаю, что вы ничего не потеряете, если дадите себя осмотреть, господин Мотоути.

Через полтора часа осмотр был закончен.

— Теперь, ребята, — сказал Нортон, наливая на ладонь спирт из флакончика и тщательно обтирая руки, — вы должны помочь нам еще в одном вопросе. Вы сами понимаете, что степень опасности вашего заболевания во многом, если не во всем, зависит от того, на каком расстоянии от места взрыва вы находились. Не правда ли, коллеги? — обратился он к врачам-японцам.

Те неохотно кивнули.

— Так вот, я не знаю и не хочу знать, что вы говорили репортерам и будете говорить представителям официальной комиссии. Меня, как врача, как специалиста — понимаете? — интересует вопрос: где вы находились в момент взрыва? — Он сделал паузу и, не дождавшись ответа, продолжал: — Дело в том, что, если взрыв произошел ближе, чем мы думаем, нужно будет применить более эффективные и более дорогие средства.

Сэндо раскрыл было рот, но тут вмешался Одабэ.

— Я капитан этой шхуны, господин доктор, — слабым, прерывающимся голосом сказал он. — Подобного рода вопрос должен быть обращен ко мне.

— Слушаю вас, — придвинулся к нему Нортон.

— Я ничего не могу сообщить вам нового, господин доктор. То, что знают репортеры, и то, что выявит официальная комиссия, в точности совпадает с тем, что было на самом деле: в момент взрыва «Счастливый Дракон» находился в сорока милях от границы запретной зоны.

— Это неправда, — строго сказал Нортон.

— Это правда, — возразил Одабэ и снова закрыл глаза.

— У нас есть сведения, что вы находились в запретной зоне…

— Не были мы там! — крикнул сэндо.

— Нам нет дела до того, с какой целью вы туда заходили — ловить рыбу или…

— Простите, мистер Нортон, — мягко, но настойчиво сказал один из врачей-японцев, — мне кажется — извините, если я не прав, — что здесь не камера следователя. Мы должны лечить их…

— Разумеется, коллега, — спохватился Нортон. — Но поймите… Мне очень важно выяснить этот проклятый вопрос, и не моя вина, что он похож на вопрос следователя. Ну, ладно, — сказал он, помолчав, — будем считать, что они находились на расстоянии в сотню миль.

Он поднялся со стула.

— Мне кажется, мы можем идти, господа. До свидания, друзья мои, желаю вам скорейшего выздоровления. Скоро мы снова увидимся.

— Куда теперь? — спросил Нортон, выйдя из палаты.

— В палату 311.

— Этот… Кубосава?

— Совершенно верно. Наиболее пострадавший.

Пепел Бикини

Губернатор префектуры, старый, умный и весьма опытный человек, ехал в Коидзу. Он не любил выезжать из своей резиденции, разве что только в столицу по вызову премьер-министра. Но сейчас случай был исключительный. События этого лета оказались слишком сложными и непонятными даже для одного из старейших государственных администраторов.

Автомотриса, плавно покачиваясь, неслась мимо залитых солнцем лугов, крестьянских домиков с соломенными и черепичными крышами, небольших аккуратных рощ. Мелькали решетчатые столбы линии высокого напряжения, вдали синели силуэты горных вершин.