Пепел Бикини

Остров был невелик — километров шесть в длину и два-три километра в ширину. Вокруг расстилался бескрайний океан, и только в очень ясные дни на востоке и на юге можно было разглядеть узкие синеватые пятнышки, неподвижно повисшие над горизонтом.

— Это соседние атоллы, — сказал Дик. — Они почти всегда располагаются группками.

— Далеко до них, как ты думаешь?

— Мили три-четыре, не больше.

В первые недели пребывания на острове Чарли, как и многие другие рабочие, с любопытством приглядывался к незнакомой обстановке, расспрашивал Дика, возился в свободные минуты на мелководье, стараясь поймать красивых рыбок, снующих над самым дном.

Как-то раз, когда было особенно жарко, он пригласил Дика искупаться, но тот молча указал на черные треугольники, рассекающие воду лагуны.

— Акулы! — Дик сплюнул. — Всегда, когда на атолле появляются люди, эти твари сходятся в лагуну. Они жрут всякие отбросы… Но с удовольствием съедят и человека. Помяни мое слово, наши ребята еще познакомятся с ними.

Предсказание Дика сбылось. Через несколько дней пришли еще два транспорта и привезли новые партии рабочих. На острове выросли новые штабеля стальных балок, машин, ящиков с консервами и виски.

В разгар разгрузки один из рабочих сорвался за борт. Чарли, бывший неподалеку, услыхал дикий, раздирающий душу крик, ругань, торопливую стрельбу.

Он бросился к берегу, но поверхность лагуны была совершенно чиста. Майк, находившийся на корабле, божился, что своими глазами видел омерзительных хищников, мгновенно разорвавших несчастного на куски.

После этого случая вдоль берега установили дощечки с надписью: «Не купаться! Акулы!», — а при разгрузочных работах время от времени в воду бросали динамитные палочки.

Темп работы быстро нарастал. Требовалось в кратчайший срок покрыть бетоном большую часть поверхности острова.

Людей будили в шесть утра, и с часовым обеденным перерывом работа продолжалась до поздней ночи.

Полковник Смайерс в простой куртке с засученными рукавами прохаживался среди машин и куч цемента и тихим голосом, не двигая ни одним мускулом лица, указывал десятникам или самому Боллу на недостатки или на плохую работу.

У домика, где разместилась администрация, всегда стояли два солдата с громадными кобурами на белых ремнях.

Теперь в перерывы Чарли уже не бежал к берегу полюбоваться диковинными рыбками и нежно-розовыми полипами. Он ложился в тени своей бетономешалки, используя каждую минуту для отдыха.

Вскоре отменили и воскресный отдых, и только по субботам работы прекращались на три часа раньше обычного.

— За воскресные дни оплата будет в полтора раза выше, — пообещал Болл, и поднявшееся было недовольство улеглось.

Кормили сытно, но однообразно. Пресной воды на острове не было, несколько опреснительных установок работали круглые сутки, и все-таки воду выдавали по норме — литр в день на человека. По субботам каждый получал бутылку виски.

Измотанные работой, люди мгновенно напивались, и начинались ссоры и перебранки. Вспоминались обиды, действительные и мнимые. Иногда вспыхивали драки. Тогда к дерущимся не спеша подходили патрули с буквами «МР» на пробковых шлемах и молча растаскивали людей.

Остров покрывался толстыми плитами бетона, скованными железной арматурой. Посредине его вырастало исполинское сооружение из стали и металлических тросов, похожее на башню с основанием в несколько сотен квадратных метров. По вечерам кружевная тень башни причудливыми пятнами ложилась на стены и крыши рабочих бараков. От зари до зари вокруг этого сооружения копошились десятки людей: электросварщики, арматурщики, монтажники, рабочие у лебедок и громадных катушек с тросами. Здесь была занята почти половина всех рабочих острова.

Стальная башня росла на глазах, и было очевидно, что основные усилия строительства сконцентрированы именно вокруг нее.

— Ребята говорят, что это чертовски смахивает на маяк или на буровую вышку, — сказал как-то Чарли.

— Маяк так маяк, — отозвался Дик. — Только уж не вышка, конечно. Что здесь можно бурить?

Майк ничего не сказал и только поморщился.

Но раздумывать и спорить было некогда. Начальство спешило и не считалось ни с чем. Работа с утра и до ночи, зачастую и ночью при свете луны и прожекторов, палящее солнце, омерзительная, затхлая вода в цистернах — этого было достаточно, чтобы убить в людях интерес ко всему, кроме еды, сна и прохлады. Виски выдавали, но драки после выпивок прекратились. По утрам десятники выбивались из сил, расталкивая и поднимая спящих.

Смайерс просил, приказывал, грозил и, наконец, распорядился установить в каждой казарме сирену.

Ровно в шесть пронзительный вой срывал людей с постелей. В бараках начиналась ругань. Солдаты, крутившие сирены, стремглав выскакивали наружу, спасаясь от града сапог, консервных банок и подушек. Но опоздания на работу прекратились. Мрачные, осунувшиеся рабочие разбредались по своим местам, и снова грохот камнедробилок и бетономешалок разносился далеко вокруг.