Пепел и кокаиновый король

Это мог оказаться угрюмый детина лет сорока, в одиночестве сидящий под лампой за длинным столом и что-то записывающий в блокнот. Или типчик с короткими усиками, которого Сергей узнал, не смотря на расстояние. Узнал не благодаря профессиональной памяти картежника, а потому, что этот парень, как сел Сереге на хвост в Праге, так до сих пор висел, будто репей. Да, это был тот самый земляк, от которого Пеплу повезло ускользнуть в Моравии, и который чудом уцелел в отельной разборке. Живучий и цепкий гаденыш по имени Андреас.

Андреас вился вокруг единственной на весь лагерь особы женского пола. Вполне миловидной явно запуганной до дрожи в коленках блондиночки в очках, футболке и длинных шортах. Кажется, это и была последняя оставшаяся в живых «хороший белый человек» из археологической экспедиции. Сквозь отвратительный английский Андреаса, да еще сдобренный родным пьяным матом, Сергей понял, что тот клеится к даме под лозунгом «пошли в палатку сторожить тайник всю ночь на пару». Не будь Пепел так занят, он бы и сам с удовольствием подбил клинья к представительнице древней науки, сейчас же отметил только то, что, судя по словам Андреаса, «тайник» с обозначенным в пари раритетом устроен в одной из палаток, а не, например, на дне выгребной ямы.

Перестрелявшие всю посуду на голове у насмерть затюканного негра ковбои придумали, чем продолжить развлечение. Один ненадолго отлучился и вернулся с небольшим предметом, а когда водрузил, Сергей серьезно заерзал, разглядев человечий череп.

Правда, чересчур маленький. Наверное, череп ребенка. Фу-у-у, у Пепла отлегло от сердца, конечно же это была обезьянья черепушка, но как похожа! Теперь за грохотом выстрелов появился риск пропустить что-нибудь важное из препирательств Андреаса и блондинки. Сергей решил рискнуть подобраться поближе, вон до той груды костей.

О, как жестоко он просчитался! Евроафриканцам не зачем было городить колючую проволоку с банками, они «убедили» негров выложить подступы сухими костями, и хруст задетого прикладом слоновьего ребра раздался громче, чем щелчок взведенного у виска курка. И самое страшное, что этот отчетливый звук даже сквозь бубнение движка услышали все: и трое меряющих поле ногами дозорных, и мающийся на посту у палатки часовой, и Андреас, и медитирующий над блокнотом под тентом угрюмый детина лет сорока.

Сначала прозвучала короткая хриплая команда. Детина под тентом уже не морщил лоб над блокнотом, а стоял, сместившись в тень, даже не снять хитреце выстрелом. Кто-то команду подхватил, потом неожиданно трезвые голоса повторили команду во втором ряду палаток. А пьяни оказалось не так уж и много, оказалось — даже тип, дрыхнувший на траве с бутылкой в руке, мигом подхватился и выставил свой вороненый ствол в сторону джунглей. Щелк, свет погас во всем лагере, зато несколько мощных и с умом расставленных прожекторов веером накрыли поле — идеальная ловушка. Только вокруг надгробиями торчащих слоновьих черепов оставались непроглядно-черные проплешины, в одной из которых затаился и Сергей, не зная в какую сторону нацелить ствол ружья. Но прочесать поле займет не больше двадцати минут. Финита ля комедия…

Витась не скучал по ромашкам. Ветка какого-то куста скребла ему затылок, а он вспоминал Бажену. Ее смуглую упругую кожу, ее непроглядные цыганские глаза, ресницы, щекотавшие ему грудь при страстных поцелуях. И посланные в спину Баженой проклятия. И ведь было в моравке что-то, буквально на месте приворожившее годика два тому назад нанявшегося на ферму батраком белоруса. И за ее прощальными проклятиями Витась чувствовал реальную цыганскую угрозу. Зря Бажена с ним так простилась.

А совсем рядом, на дереве, засел часовой, который не заметил белоруса и негритянку только потому, что тропические ночи черней угля, и двое дожидающихся Пепла с разведки соратников если и рисковали о чем-либо перебрасываться словом, то исключительно на языке диверсантов и глухонемых — жестами, и тщательно следя, чтоб не задеть какую-нибудь ветку.

А впереди, за широким полем, лежал палаточный лагерь с крайне недружелюбно настроенными к Витасю обитателями, и что-то зудело внутри, дескать будет чудом, если пророчества моравки не сбудутся, и Витась выберется из Африки живым. И где-то посреди этого усыпанного слоновьими костями поля прятался Сергей.

Их явно здесь поджидали, потому что вдруг лагерь погрузился во тьму, но осветилось все поле. Несколько мощных прожекторов ударили светом прямо в глаза Витасю, и парень на несколько секунд ослеп. А еще всполошенные команды по всему лагерю, так и подзуживающие белорусским зайчиком сигануть прочь отсюда и мчаться, мчаться, мчаться не разбирая дороги до самых египетских пирамид. Может быть потому, что рядом находилась не запищавшая от испуга негритянка, а может быть крепости нервов хватило, но Витась усилием воли расплавил по жилам студеный лед страха и пригвоздился к месту. И даже не пикнул, когда какая-то жужжащая дрянь из мира насекомых уселась ему на щеку и разом высосала грамм пятьдесят крови.