Пепел и золото Акелы

И вроде все как всегда, все те же чашки-ложки,Все та же в кране вода, все тот же стул без ножки.

По дороге одна за другой промчались «девятка», старенький «крайслер» и новое «пежо». Светофор мигнул желтым, и на желтый нарушила правила маршрутка. Вдруг Клепа ткнул пальцем прямо в сидящего за стеклом майора и что-то доверительно пробормотал Байбаку почти на самое ухо.

И все о том же с утра щебечет канарейка,Лишь у любви, у нашей, села батарейка.

— Не слышу! — жизнерадостно повторил официант.

Конечно, Клепа тыкал пальцем не в Кудрявцева, просто он предложил подельнику обмыть успех в баре. Клепа и Байбак, как лепшие кореша, чуть ли не держа друг друга под ручку, направились через дорогу. На их рожах даже самый посредственный физиономист прочитал бы недвусмысленное желание выпить.

О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка,О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка!

— Триста водки! — мгновенно переориентировался в ситуации майор.

— «Флагман»?!

— «Флагман»! Быстрее!

— Одну минуточку. — Официант окончательно растаял в улыбке и удалился.

Пара девиц медленно встала и томной походочкой направилась к дверям, очень не спеша, как бы давая парням время опомниться. Официант что-то шепнул бармену. Вероятно, шепнул об этих девицах, и новость вызвала на лице последнего кривую ухмылку. Вдруг встал один из пропивающей стипендию компании, девушки у самых дверей притормозили, но паренек, не проявив к движущимся мишеням никакого интереса, нацелился в туалет. Девицы хлопнули дверью. Динамики запулеметили следующую песню:

Мы не знали друг друга до этого лета,Мы болтались по свету в земле и воде,И совершенно случайно мы взяли билетыНа соседние кресла на большой высоте.

И мое сердце остановилось,Мое сердце замерло.Мое сердце остановилосьМое сердце замерло!

Клепа и Байбак замешкались перед входом (может, попытались склеить студенток?), и когда вошли в заведение, запотевший графинчик уже маячил по стойке смирно перед майором. Да и майор уже несколько отличался от того гражданина, который сидел за столом три минуты назад: узел галстука ослаблен, поза разморенная, глазки блестят, так и хотелось поверить, будто этот клиент уже принял на грудь грамм двести и является заурядным завсегдатаем бара — тихим алкоголиком-одиночкой.

И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе,Даже если уснули в разных местах.Мы идем ставить кофе под Элвиса Пресли,Кофе сбежал под «Propellerheads», ах!

Клепа и Байбак с порога сторожко осмотрели зал, больше всего внимания уделили в меру шумной компании парней и бармену с читающим меню, будто впервые видит, официантом. На Юрия Витальевича они почти не обратили внимания, но вдруг уверенно направились к его столику.

— Свободно?!

— А то! — благодушно откликнулся «поддатый».

— Громче говори! Слышь, братуха, мы в этом городе чужие, сами с северов. «Сургутнефтегаз», слыхал?!

— Ась?

— «Сургутнефтегаз»!

— С Сургута?! — Кудрявцев, устав пытаться переорать дикую музыку, просто приглашающее выдвинул стул из-за стола.

Клепа присел на краешек. Байбак сам себе выдвинул стул. Намерения подсевших были для Юрия Витальевича прозрачны, аки горный воздух. Антикварных бирюлек у подельников оставалось на день. Пиночета в большом городе они потеряли безнадежно и теперь шакалили, кого бы наспех обобрать. А тут расселся в баре клиент, уже не слабо подогрет и еще на триста граммов замахивается. Грех пройти мимо.

И, может быть, ты не стала звездой в Голливуде,

Не выходишь на подиум в нижнем белье,У тебя не берут автографы люди,И поешь ты чуть тише, чем Монсеррат Кабалье.Ну и я, слава Богу, ни Рикки, ни Мартин,Не выдвигался на «Оскар»,Французам не забивал.Моим именем не назван город на карте,Но задернуты шторы и разложен диван.

— Как там в Сургуте?! — Если эдак повернулись обстоятельства, Кудрявцев решил пока не противиться течению. А параллельно стал морщить лоб, вспоминая телефон и фамилию лейтенанта из здешнего отделения. Наклевывалась интересная комбинация.

— Нормально! Капусты море, но дубарь страшенный, и гнус до жил кожу прогрызает! — степенно играл роль Клепа.