Пепел и золото Акелы

— Приехали квартиры покупать, хватит с нас северных сияний! — подыгрывал Байбак. — Мужик, может, тебя угостить за знакомство? «Конину» будешь?! — И уже нарисовавшемуся рядом официанту: — Бутылку коньяка. Это, это и вот это! — Байбак потыкал пальцем в меню, не утруждаясь прочитать, что заказывает.

Я наяву вижу то, что многим даже не снилось,Не являлось под кайфом,Не стучалось в стекло.Мое сердце остановилосьОтдышалось немного…И снова пошло!

— Ну, вздрогнем?

— Может, подождем, пока закусь притаранят?

— Да фиг с ней!

— Ну, вздрогнем!

— За знакомство!

— Юрий!

— Толик!

— Просто — Клепа!

Майор очень удивился, что подсевшие граждане уголовнички назвались собственными именами. И очень это майора напрягло. Решили не церемониться и обобрать клиента до закрытия заведения? Знакомого лейтенанта в здешнем отделении звали Виктор Сунчелеев, а вот номер телефона не хотел вспоминаться мучительно. Записную же книжку при «свидетелях» майор доставать не рисковал — там между страницами полно милицейских и адвокатских визиток. Стоит Клепе скосить глаза через плечо…

Мое сердце остановилось,Мое сердце замерло.Мое сердце остановилось,Мое сердце замерло.И мое сердце astalavista,Мое сердце замерло.И мое сердце остановилось,

Мое сердце замерло.

— Дай бог, чтоб не последняя!

— За знакомство!

Дзин-н-нь!

— Хорошо пошла.

— А кем трудишься, Юрик?

— Кондиционерами торгуем.

— А прикинут ты ничего. Наверно, платят хорошо?

— Не жалуюсь!

— И, небось, холостяк, сам своему кошельку хозяин?

Если бы Кудрявцев сейчас заявил, что женат (кольца на соответствующем пальце нет), урки с разработкой клиента поторопились бы.

— Много баб, это больше чем одна, законная, — прикинулся майор заправским ловеласом.

— Мы вот переселимся, тоже работу искать надо, у вас мест нету?!

— Поищем, для хороших людей.

Кудрявцеву было ясно, как дважды два, что не пройдет и пяти минут, как урки начнут к торговцу кондиционерами напрашиваться в гости с прицелом на ночевку. В динамиках пришла очередь Алсу:

Кто это выдумал, где это видано,Чтоб полюбить, мне еще надо вырасти,А пока и думать рано о любви своей.Как в этом городе жить в этом холоде?Ну, почему до сих пор не приходишь ты,Я тебе ключи оставлю от своих дверей.

— Урод! — Клепа затушил окурок о морду приклеенного между солонкой и перечницей тиранозаврика.

Завоняло химией, и Кудрявцев наконец вспомнил телефон Виктора Сунчелеева.

Иногда я жду тебя, как звезда веду тебяИ тогда мне кажется, что плывут облака подо мной.Иногда зову тебя, иногда пою тебя,Знаешь, я ищу тебя, ищу уже давно.

* * *

Капитан «Маршала Гречина» и первый помощник курили на мостике. Ветерок игриво мыкался без конкретной цели и доносил то терпкий аромат скошенной травы, то болотную вонь, умноженную на писк комаров. Стены камышей мерно раскачивались из стороны в сторону и калейдоскопно переливались с буро-зеленого до зелено-серебристого. Маршалогречевцы от матросов до капитанов ходили в Кижи не меньше чем раз в неделю, и никого из них побродить по обросшему кольцом камышей и понурых ив острову, разумеется, не тянуло.

— Не люблю такие рейсы, — сказал подтянуто застегнутый на все пуговицы капитан. — Сжигаешь лишние нервные клетки, постоянно ожидая пассажирских безобразий.

— Нынче нет уж таких безобразий, чай, не девяностые, — с ностальгической ноткой протянул красноносый помощник, — прошли те времена. — Помощник глубоко затянулся сигаретой. — Помнишь рейс в девяносто третьем, когда возили сюда «Рекламу-Шанс»? Как чуть не перевернулись, как думали, что моторист надрался и за борт брыкнулся, а он в следующем рейсе вдруг объявляется…

— Забудешь такое. — Капитан нервно растер окурок по пепельнице.

— А, погляди-ка туда. — Помощник вытянул руку в сторону купающегося в закате собора. — Какой-то хрен спрыгнул с крыши. Смотри, смотри, перебрался через стену. К причалу бежит. Возможно, ты и дождался своих безобразий.

— Да, этот хрен с нашего парохода, — уверенно заявил капитан. — Я его помню.

— С нашего, да не к нам. Смотри-ка, к малышу торопится.

Обозванное малышом судно на воздушной подушке с надписью на борту «Метеор-25» альтернативно покачивалось на другой стороне кижевской дощатой пристани. Пепел не закручивал хитрый маневр, он действительно направлялся к «метеору». Уже издали Сергей убедился, что рубка — стеклянный нарост над акульим туловищем речного судна — пуста.