Пепел острога

– Да, на два дня. Так мы будем иметь запас времени, чтобы подготовиться к выборам. Они будут, судя по всему, нелегкими даже для меня.

– А что другие? Те, кто на берегу? Для них время…

– Для них время идет своим чередом.

– А команда? Моя команда?

– Что – команда?

– Они тоже ничего не ощутили?

– Они не могли не ощутить. Прорыв в два дня был заметным для любого. Это трудно было сделать, и отняло у меня много сил. И они ощутили это точно так же, как ты.

– Тогда почему никто, даже кормчий, не задал мне вопроса?

– Ты не понял? Они боятся… И меня боятся, а теперь и тебя боятся, потому что ты со мной. Для них это слишком большое чудо и утверждение моего могущества… Я постарался сделать так, чтобы они заметили, но молчали. Но молчат они только при мне. И у тебя только за спиной, я сам слышал, шепчутся. Потом, когда высадимся на землю, когда нас рядом не окажется, они будут рассказывать другим, и других тоже охватит страх. Все бонды на выборах будут об этом знать, и все будут бояться… И меня, и, опять же, тебя, потому что ты идешь со мной… Я буду обретать от их страха силу, ты будешь обретать от их страха власть… Так вот власть и сила делаются…

– Хорошенькое дельце… – одновременно и с восторгом, и с осуждением сказал ярл, и непонятно было, чего в его словах больше.

– Ничего особенно хорошего… – спокойно сказал колдун и тут же охладил восторг ярла. – Есть и неприятная сторона вопроса… Может быть, она в состоянии оказаться когда-то чрезвычайно неприятной, а может, наоборот. Но предугадать этого не дано никому. Ты обязательно должен помнить, что время не исчезает просто так и не появляется без причины. Время – это постоянная величина земного мира, одно из составляющих вещей нашего существования в земной жизни. Время не имеет значения только для жизни на небесах. Но мы без него жить не можем. И сейчас два вылетевших дня где-то в пространстве попросту плутают, не понимая ситуацию. Потом они сами разберутся и начнут поиски, чтобы вернуться в свой порядок. Каждого из нас будут искать по отдельности и всех вместе. И когда-то эти два дня, временно, запомни, временно вылетевшие, вернутся к тебе и ко мне, и к каждому на наших трех драккарах. Но нам не дано знать, когда кого это коснется и как скажется на нашей судьбе. Это может оказаться и спасением, и гибелью. Помни, что ты задолжал провидению два дня. Более того, это может случиться даже после смерти, и тогда ты на два дня вернешься на землю от костров Вальгаллы. И как ты поведешь себя, что будешь творить, даже О́дину неизвестно…

– Вот уж спасибо за такой подарок. А если эти два дня вернутся ко мне во время выборов? Если я тогда отстану? Я все потеряю?

– Маловероятно, что все произойдет так скоро. Обычно срок бывает более долгим. Но случается всякое. Здесь мы рискуем, как во всякой битве. Но нам нужно быстрее оказаться на месте, и мы идет на риск. Если мы не пойдем на риск, мы, скорее всего, опаздываем с подготовкой, и тогда нам уже и рисковать смысла нет. А так мы приобретаем шанс успеть, даже если в пути произойдет временная задержка. Но, естественно, задержка короткая.

Ярл Торольф Одноглазый только вздохнул.

– Еще скажи… Если ты все же выбьешь из женщины седьмую скрижаль… Как далеко будет простираться твое могущество?

– Бесконечно…

– Даже на всю Скандинавию?

– Для меня тогда не будет существовать стран и границ. Я смогу по всему миру перемещаться и быть везде одновременно.

– И никто не будет в состоянии с тобой справиться?

Гунналуг несколько секунд помедлил с ответом, потом неохотно сказал:

– Есть такое старое предание, что родится когда-то человек, который сможет править миром только своей мыслью, как правили когда-то своей страной властители Туле. Этому человеку не нужно будет колдовство. Ему чужды будут заклинания… Он будет воплощать все, о чем ни подумает, в жизнь. И все колдуны вынуждены будут служить ему, иначе он их просто уничтожит. Но это только предание, не более. Кроме того, есть мудрецы на Тибете, которые изучили все книги. Я слышал, таких трое. И еще, говорят, жив Великий Мерлин. Очень стар, но еще жив. С ним я даже тягаться не буду. Остальные колдуны будут мне подвластны.

Торольф, неожиданно для самого себя, наклонил голову в поклоне, хотя говорил многократно, что воин не должен кланяться.

– Я не буду тебе мешать. Погода, кажется, начинает портиться, и мне следует к ней присмотреться. Кормчий без меня не справится.

– Хорошо, присматривайся, только не закрывай полог. Ко мне гостья, чувствую, скоро прилетит… Нить в воздухе появилась… Не пугайте чаек… Моя гостья в этот раз будет в образе чайки…

Ярл, растерянно оглянувшись на множество чаек, как всегда, кружащих с криками над драккарами, отошел, оставив полог открытым. Предупреждать он никого не стал, потому что хорошо знал – моряки чаек никогда не пугают. Испугать чайку, а тем более, убить ее в море – скверная примета, а моряки приметам верят свято.