Пепел революции

— А вы дипломат, — заметил лысый. Вы нам еще можете пригодиться. Только учтите, что одними словами ситуацию не переломить. Вон, идиоты из Временного правительства думали, что будут рассылать воззвания и постановления по всей стране, а люди подчинятся. Как бы ни так! Только сочитание силы и слов! Тебе приказали, не выполнил, расстрелян. Другой посмотрел на это дело, и выполнил. Понимаете, к чему я клоню?

— Примерно. Так, вроде, красные считают слово и дело.

— Да, понимают суть управления массами и грамотного руководства. Красные молодцы, ничего сказать не могу. Имеют программу, легко доносят ее до последнего деревенского тупицы, и в наличии хорошие дивизии. Не то, что мы. Спросите у десяти офицеров, за что воюют белые? Половина скажет разные лозунги, а вторая половина вообще не ответит. Я уже молчу о солдатах или простых людях. А сила? Сила дутая, но какая-то есть. Только используем мы ее неправильно, можно всех мужиков и рабочих изрезать, всех расстрелять, а они так и начнут нас поддерживать. А вы, собственно, кто такой? — он внезапно подозрительно уставился на собеседника.

— Я, собственно, Кильчевский Евгений Яковлевич.

— Первый раз слышу. Звание какое?

— Я, простите, не военный.

— А какого черта вы сюда приехали? Романтики захотелось? Или вы красный шпион, а?

Глаза его округлились от удивления.

— Как вы сюда попали? Предательство! Адъютант!

— Нет-нет, извините. Меня прислал подполковник Алексешенко.

Адъютант ворвался в вагон с револьвером наготове. Генерал махнул ему рукой, что все в порядке, и, не сводя глаз с Кильчевского, сел на стул.

— А, так вы от нашего загробного предводителя? Что ж, это интересно. Как поживает Феликс Дмитриевич? Здоров? Хотя, — Слащев хихикнул, — в его случае это звучит как-то нелепо, правда?

— Да, господин подполковник в порядке, — изрядно сбитый с толку внезапными перепадами настроения ответил Кильчевский. Он меня послал, чтобы я с вами познакомился, осмотрел нашу оборону и помог в меру своих скромных сил.

— Ну, если у вас есть в подчинении сильный демон или хотя бы бес, то может и пригодитесь. Но у вас же их нет.

Тот печально развел руками.

— Но у вас есть что-то. И это вам дал не подполковник. Что это? Не могу понять.

— Это… талисман. Он был взят. Из Кремля.

— О как. И подполковник не выпотрошил вас, не забрал душу, а просто послал ко мне? Ну, ему виднее, он у нас главный. Так что, хотите осмотреть те убогие земли, по которым проходит линия фронта? Пожалуйста.

— Простите, Яков Александрович. Может, вы со мной поделитесь. Я о подполковнике. Я о нем почти ничего не знаю, но чувствую в нем исполинскую силу. Кто он?

Тот удивленно таращился.

— Вы такие вопросы задаете конечно. Я откуда могу знать? Знаю только, что он прибыл из места, куда все попадают после смерти. Чувствовали возле него постоянный запах гниения? Вот то-то и оно. Не знаю, кто он и знать не хочу. У нас с ним заключен союз, он помогает моим скромным силам, как обычным земным, так и… потусторонним, а я сражаюсь в меру своих сил с большевиками. Он меня пока не подводил и не вижу, почему я должен поступать иначе.

— И это все? Все, что вы о нем знаете?! Невероятно!

— Какой вы любопытный, право! Ладно, подкину вам еще два мысли для размышления. Первая: почему я сразу понял, что вы в игре? Как думаете?

— Почувствовали мои силы.

— Это тоже, но не главное. Спросите любого, кто не в игре, кто такой подполковник Алексешенко. Очень немногие смогут вспомнить, что есть такой у Врангеля тихий штабист, перебирает бумаги, ни во что не лезет и ни на что не влияет. Его почти не замечают. Но на самом деле он почти всесилен. И то, что он послал вас ко мне, ясно свидетельствует о том, что вы понимаете, что к чему.

— А вторая мысль?

— А, — Слашев широко улыбнулся и снова ужаснул своим ужасным ртом. Об этом я сам только недавно задумался. Ну, с вас взятки гладки, вы нездешний. Спросите у любого офицера или высокопоставленного лица в Симферополе или Севастополе. Когда и откуда появился подполковник Алесешенко? Никто не вспомнит, я проверял. Его не существовало, он ни с кем не служил, ни в каких боях не участвовал, даже не восторгался Корниловым в семнадцатом году! Его просто не существовало! Вчера еще его не было, а сегодня уже все его знают и знакомы. Его имя и звание есть во всех документах, хотя за день до этого и раньше-он нигде не упоминается даже словом. Ловкий фокус?

— Ну, документы можно сфальсифицировать, подделать, внести какие-то новые записи.

— Эх, батенька. Это у кого хватило бы сил и средств, чтобы во всей перекрестной бюрократии России до войны внести за один день целую биографию офицера? От школы и до действий после отречения царя. И чтобы эта биография была четкой, непротиворечивой и внутренне гармоничной.

Подумайте об этой, если хотите.

— А вы пытались найти ответ?

— Нет. Зачем мне? Оно меня не касается. А может, и я ошибся, вам же, наверное, рассказали, и что я пью много, и что наркоман. Может, это мне привиделось, не знаю.

Слащев замолчал и о чем-то задумался.