Пепел Вавилона (ЛП)

Минуту оба капитана молчали. Она сама слышала все возражения в собственном голосе. Мичо утраивала опасность миссии. Она тратила куда больше вооружения — торпед и орудийных снарядов, чем требовалось для сопровождения одного корабля-жертвы. Своих капитанов, их экипажи и семьи она подвергала смертельному риску ради сохранения станции, которая активно пыталась их уничтожить.

— Вы должны мне довериться, — сказала она. 

Громкий хлопок возвестил, что снаряд ОТО пробил корпус «Коннота». Оксана кричала что-то о герметизации палубы. Мичо не отводила взгляд от экрана. Пусть видят, что она тоже рискует.

— Согласна, — прокуренным голосом прихрипела Фойл. — Ты командуешь, капитан, мы подчиняемся.

Родригес покачал головой, бормоча какие-то ругательства, устало посмотрел в камеру.

— Отлично.

Мичо разорвала соединение. Когда она снова проверила управление огнём, Лаура уже изменила настройки. Каждое орудие на поверхности станции помечено красным, они — мишени для уничтожения. Но не доки. Эванс оставил кресло-амортизатор и сейчас заливал герметиком дыру в том месте, где корпус пробил снаряд. Удар прошёл сквозь командную палубу, примерно в метре от головы Па. Она могла умереть. И любой из её людей. Это знание разрывало её на части. Одна была в ужасе от того, что могли пострадать Лаура, Эванс или Оксана. Другая просто отмахивалась от того, чего не случилось. Это просто работа. Она сделала такой выбор, и он правильный.

Два последующих долгих часа корабль уворачивался и дёргался, поливая огнём снарядов поверхность Паллады. То, что должно было стать молниеносной атакой, превратилось в затяжную схватку, где вопрос решали скорее выносливость и количество вооружения, чем разумная тактика. «Панчин» и «Серрио Маль» не отставали, нанося удар за ударом, как молотом по наковальне. Глушители радиосигнала были установлены так глубоко в камне, что даже торпедами выбить непросто, и всякий раз, как изгиб астероида скрывал из вида её корабли, Мичо боялась того, что могло случиться. Что она больше их не увидит. После особенно длинного пропуска «Панчин» появился с зияющим шрамом и одной отогнутой секцией на корпусе.

Вокруг доков постепенно проступало слепое пятно. Подходы к Палладе из космоса больше не защищены. Эванс медленно, метр за метром, подводил к станции «Солано», пока тот не оказался зафиксирован на орбите Паллады всего одним толчком маневровых двигателей.

— Они найдут способ его уничтожить, сэр, — сказала Оксана. — Это займёт часы или дни, но такую блокаду долго не удержать.

— Дай мне линию прямой связи с «Панчиным», Оксана.

— Сэр.

На экране появился ухмыляющийся Родригес. Что само по себе неплохой признак.

— Как твой корабль, капитан Родригес? — спросила Мичо, через силу возвращая улыбку.

— Пробит, погнут, оттрахан, поддат и ещё далеко от дома, — засмеялся Эцио. — Парочка в лазарете, один в морге, но дело мы сделали, да? Выдрал станции все зубы, выбили половину глаз, мы, считай, лос чемпионс.

— Это точно, — сказала Мичо. — А теперь вы должны это охранять. Отойдите настолько, чтобы вас ничем не достали с Паллады. И возьмите под свой контроль «Солано».

— Присмотреть за ним?

— И замотай себе корпус как конфетку в бумажку, Эцио. Я не отпущу тебя на Титан.

Благослови Бог этого человека, выглядел он расстроенным.

— Бист бьен. Будем держать оборону. Но вы с Фойл отдайте нам торпеды, сколько осталось. Про запас. С помощью орудий и моей неотразимой улыбки мы справимся с чем угодно.

— Спорить не стану, — сказала Мичо.

— Что скажешь, когда я могу его запалить, чтобы сжечь мерзавцев?

— Когда будешь знать, что уничтожаешь Вольный флот, а не простых людей. Лучше уж потерять этот корабль, чем убивать гражданских. Убивать людей просто за то, что они попались на пути — это для внутряков. Для уродов из Вольного флота. Мы не такие.

— Да, чёрт возьми, не такие, — вздохнул Родригес. 

Когда он отдал честь, на пальцах виднелась кровь.

Мичо перенаправила запрос вызова на один из менее повреждённых узлов станции, хотя и не была уверена, что это хорошая идея. Даже если полуразбитое оборудование функционирует, ей незачем принимать это сообщение. Но она приняла.

На мониторе появилось знакомое лицо, тёмное и рябое. Он смотрел на нее из хорошо оснащённого офиса, светлого, и, должно быть, расположенного глубоко в недрах станции, куда не достать без ядерного оружия или без взрыва всей станции путём разгона реактора.

— Капитан Па, — заговорил он. — Похоже, ты переходишь от одного подлого дела к другому?

— Розенфельд, — ответила Па.

— Когда ты порвала с Инаросом, я это понял. Я даже отнёсся к этому с уважением. Я был разочарован, когда ты обратилась к Джонсону. Но это? Стать марионеткой Крисьен Авасаралы и Эмили Ричардс. И Холдена? — он покачал головой. — Что с тобой стало, Мичо? Ты изменилась.