Пепел Вавилона

— Луч ретранслирован через Цереру, — пояснила Лаура. — С «Росинанта», по пути на станцию Тихо. Помечено «от капитана для капитана».

Мичо собиралась просить Лауру запустить сообщение. Они семья, у них нет секретов. Опасный порыв. И она его подавила.

— Я просмотрю сообщение в своей каюте.

Когда она открыла послание, с экрана смотрел Джеймс Холден. Первая мысль была — как паршиво он выглядит. Вторая — возможно, Мичо и сама не лучше. Она сунула в утилизатор промокшее от пота полотенце. Нет полного процесса переработки. Мичо вздрогнула, но тут заговорил Холден.

— Капитан Па, надеюсь, сообщение дошло к тебе быстро. И что всё в порядке с твоим кораблём, экипажем, и... Ладно. В любом случае, я попал в странную ситуацию и, честно говоря, рассчитывал, что смогу попросить тебя об одолжении.

Он попробовал улыбнуться, но взгляд оставался тревожным.

— Скажу правду, — продолжил он. — Я здесь, можно сказать, в отчаянии.

Глава тридцать вторая 

Вандеркост

Охранники устали его пинать, втолкнули в камеру и запечатали дверь.

Некоторое время он лежал без сознания — пять минут, может, час. Не больше. Он сел. Спина и рёбра болели, но не очень сильно, и кости, похоже, не сломаны. Камера освещалась единственной встроенной лампой на стыке потолка и задней стены. Полумрак скрадывал цвета, так что трудно сказать — рубашка в потёках крови или только кажется тёмной.

Делать нечего, он потихоньку принялся инспектировать своё тело — ссадины на щеке и рёбрах, глаз заплыл, на запястьях царапины от наручников. В целом ничего страшного. От друзей ему иногда доставалось и крепче. И он не первый раз под арестом. Даже не в первый раз под арестом за то, чего не совершал. Хотя до сих пор его арестовывали внутряки.

Чем больше всё изменяется, тем больше остаётся по-прежнему, думал он. Он нашёл местечко в углу поудобнее, куда можно прислонить голову, закрыл глаза и стал ждать — вдруг удастся хоть ненадолго уснуть. Тревога оказалась сильнее, но всё-таки он чуть подремал, пока дверь не открыли. Два охранника в броне и с оружием. С ними какая-то шишка, тоже в броне. Все с эмблемами Вольного флота.

Возможно, оно и неплохо. Люди обычно не наряжаются для убийства.

— Эмиль Жаккард Вандеркост?

— Воды, — попросил он.

Старшим был щекастый мальчишка с тёмной кожей и такого же цвета глазами. По-своему даже красивый, но чересчур молод на вкус Вандеркоста. Он вступил в тот возраст, когда секс — это уже не о том, с кем ложишься в постель, а скорее, с кем рядом проснёшься после, а диапазон тех, кого Вандеркост считал детьми, расширился и включал мужчин чуть за тридцать.

Симпатичный ребёнок нахмурился — то ли на Вандеркоста, то ли из-за того, как с ним обращаются. Заперли дверь и держали его в темноте. Заставляли страдать от жажды.

— Так мне можно воды?

— Коммст, — сказал юноша. 

Вандеркост поднялся. Избитые мышцы ныли, но не настолько, чтобы помешать двигаться. Охранники перестроились — один впереди, другой сзади, а мальчик возглавил эту маленькую нерадостную процессию. Комната, куда его привели, была посветлее и поприличнее, хоть и ненамного. Металлический табурет, приваренный к полу, оказался для Вандеркоста чересчур низок и заставил ощутить себя школьником, которого усадили за парту для шестилетки. За свою жизнь он не раз подвергался подобным допросам и потому понимал, что это намеренное дополнительное унижение. Охранник принёс ему половину груши тепловатой воды, проследил, как он выпил, и забрал.

Охранники вышли, дверь за ними закрылась. Паренек встал у стола и смотрел на него сверху вниз сквозь плавающий экран. Голографический дисплей сзади выглядел как освещённый туман.

Вандеркост ждал. Парень вытащил из кармана плоскую жёлтую пастилку. Таблетка для концентрации внимания, решил Вандеркост. Парень сунул её под язык, пососал. Передёрнулся.

— Вчера вы пропустили боевую тревогу, — сказал он.

— Пропустил.

— Можете объяснить?

Вандеркост пожал плечами.

— Напился, заснул. Не слышал. Даже не соображал, что случилось, пока всё не закончилось.

— Теперь знаете?

— Кое-что слышал, да.

— Тогда давайте перейдём к тому, что вы слышали.

Вандеркост кивнул — не то себе, не то парню. Пора осторожнее хвататься за поручни. Что бы там ни затеяли, он вляпается, если скажет не те слова.

— Из колоний пришла группа кораблей, вот что я слышал. Четырнадцать или пятнадцать, все прошли через кольца разом. И быстро. Пытались захватить Медину, но рельсовые пушки с ними расправились, да? Ну, успели они не много. Тех, в ком не понаделали дыр пушки, уничтожила станционная оборона. Пара обломков попали в корпус барабана, абер ничего непоправимого.

Парень кивнул, сделал какую-то пометку в светящемся воздухе между ними.

— Так четырнадцать или пятнадцать?

— Ну да.

Парень прищурил глаза.

— Что именно вы слышали — их было четырнадцать или пятнадцать?

Вандеркост нахмурился. Что-то в реакции парнишки не так. Если бы они играли в покер, он выждал бы, выяснил, что у противника — сильная карта или слабая, а потом за остаток ночи обобрал бы его до нитки. Только они не играли в карты.