Пепелище славы

— Поведай же скорее, что произошло с экспедицией!

Ривендор облизнул пересохшие губы и сказал:

— Это были орки.

ГЛАВА 8

С великим трудом Шенгар разлепил спекшиеся веки. Вообще-то, он долго раздумывал над тем, стоит ли это делать. Воспаление легких не вызывает светобоязни, но Шенгару казалось, что с закрытыми глазами изматывающая боль в груди переносится легче. Всплывающие в памяти обрывки горячечных видений намекали на то, что ночью ему было совсем худо.

Кажется, он тут не один. Такой знакомый запах… Нет, надо все-таки открыть глаза.

На соседнем ложе из мха, прикрытого шкурами, восседал, удобно поджав ноги, Орог собственной персоной.

По сравнению с их последней встречей, брат сильно отощал. Черты лица заострились, их выражение сделалось резким. Одежда из ярко-красной кожи, облегала исхудавшее тело.

Но самым удивительным были волосы. Из угольно-черных они стали совершенно белыми, седыми, хоть и по-прежнему густыми и жесткими.

«Вот как оно бывает на Тропах Тьмы!»

Похоже, о боли в груди можно уже не волноваться. Как это не прискорбно. По крайней мере, они очутились там вдвоем.

— А… кха-кха-кха! Вот сволочи, хоть бы на том свете от кашля проклятого избавили!.. Выходит, братец, ты тоже сдох?

Знакомая язвительная ухмылка скривила губы Орога:

— Нет, придурок! Это ты еще живой!

— Вот кха-кха-кха-кха… Уж не знаю, радоваться этому или жалеть! — пробормотал Шенгар.

Орог пригрозил когтистым пальцем:

— Я тебе пожалею! Мне тут про тебя все порассказали.

— Кто ж такой догадливый, коли всего я и сам не знаю?!

— Ты, брат, зубы мне не заговаривай, — Орог решительным движением подтянул к себе мешок Шенгара и выловил оттуда сверток с лекарственными травами. Тот не успел ему помешать. — Заживает на нем, как на собаке, как же…

— Нириэль, — простонал Шенгар, вспоминая, в чьем присутствии звучала передразненная фраза. — Вот кто отравил мои последние часы.

— Последние часы? Даже не мечтай! Сейчас будем составлять целебный отвар.

Орог злорадно запустил руку в сверток. Его познания в свойствах растений заметно уступали таковым брата, но несколько простейших рецептов были под силу и ему.

— Та-ак, что тут у нас такое? Ага. Крушина, пойдет… Ревень, замечательно… Солодка. Я еще по дороге ягоду медвежью видал, добавлю непременно…

«Умирающий» мгновенно навострил уши, опознав в перечисляемом списке все рвотные и слабительные средства из собственной аптечки.

— Сволочь ты, а не брат! — буркнул он.

— О! — безжалостно констатировал Орог. — Уже начинаем оживать. Видишь, я тоже во врачевании кой-чего понимаю.

— Отдай, дубина! — когти Шенгара взметнулись, спасая имущество от варварского применения, предлагаемого братом. — Иди своими отварами ушастых в долине врачевать!

Вредненькая ухмылка померкла.

— А за ушастых я с тобой еще особо поговорю!

— Ну-ну, — Шенгар приподнялся на локтях. Слабость, опять проклятая слабость, когда же это закончится! Но, по всем ощущениям, ему и впрямь становилось легче. Видимо, перелом в затянувшейся болезни как раз и наступил прошедшей мучительной ночью, за которую Шенгару не раз казалось, что он уже стоит обеими ногами на Тропах Тьмы. — Тут, оказывается, серьезный разговор. Ну так мне тоже есть, что тебе сказать, братик. Вот встану на ноги и сделаю из твоей гнусной морды перетертую клюкву. Как раз по цвету к одежке новой получится.

— Ладно, — с неохотой признал Орог. — Квиты. Я тоже натворил дел. Как же я тебя рад видеть, брат!

— И я тебя, представь, тоже!

И братья тепло обнялись, в которые веки забыв обычные колкости.

По скромным подсчетам Орога, в бездонное брюхо Шенгара отправлялся уже пятый или шестой здоровенный шмат козлятины. Это неопровержимое доказательство того, что здоровье брата идет на поправку, несказанно радовало его. По ходу краткого повествования о событиях, произошедших в его отсутствие, Орог терзался самыми противоречивыми чувствами. Приговор «удушить», пришедший на ум еще после неполной версии истории, полученной от Ригги, несомненно подтверждался. Но, вместе с тем… Мог ли он сам устроить лучше? Пока он, отлеживаясь в подземном саду гномов, предавался мечтательным размышлениям о собственном клане, Шенгар сделал все для практического осуществления этого дерзкого плана.

— Эх, брат, — проговорил Орог. — Что бы я без тебя делал!

Шенгар соизволил оторваться от хрустящих поджаренных ребрышек, которые с аппетитом обгладывал.

— А ты уверен, что то были гномы? — деловито поинтересовался он.

— Ты это к чему? — осведомился Орог, чуя подвох.

— Да нет, ничего… Только я от тебя это раз восьмой слышу. За семнадцать лет только и дорос, что от придурка до дурака, а тут в один вечер…

— А гномы-то при чем?

— Так я и подумал — может ты в чертоги Светлого Творца ненароком забрел? Волосы вон уже просветлились… Скоро уши станут расти. А там, глядишь, длинноухие тебя королем сделают, все равно наследник копыта отбросил!

Орог наградил его улыбкой, больше напоминающей оскал.

— Ты мне здорово помог, брат, — сказал он. — Но когда я, наконец, сверну тебе шею, жить станет проще.

Шенгар сотворил в его сторону неприличный жест и смачно вгрызся в козьи ребра.