Перебежчик

— Штабной? — Старший оперуполномоченный контрразведки СМЕРШ задумался и чуть поправил немца: — Может, Штабист?

— Штабист, — почти чисто повторил Херманн и улыбнулся. — Что ж, я не против.

Подписку ефрейтор Ральф Херманн дал без малейшего промедления. Хотя ему, конечно, нужно было весьма крепко подумать, прежде чем пойти на такой решительный и ко многому обязывающий шаг. Надо полагать, ефрейтор Ральф Херманн все хорошо обмозговал заранее. Ведь у него имелось более чем достаточно времени на то, чтобы определиться со своей дальнейшей судьбой. Ну а то недоуменное удивление, которое он изобразил после предложения старшего лейтенанта Скрынникова о сотрудничестве с советской военной контрразведкой, было скорее всего попросту наигранным.

Подготовка к возвращению ефрейтора Ральфа Херманна на прежнее место службы, то есть в секретный отдел штаба одиннадцатого армейского корпуса восьмой полевой армии генерал-полковника Отто Велера, началась почти тотчас по подписании им документа о добровольном сотрудничестве с советской военной контрразведкой. Да, в тот же самый день.

К немалому удивлению Скрынникова и Ивашова, этот Ральф оказался парнем очень смышленым, все схватывал налету. По прошествии всего-то трех дней занятий с офицерами-смершевцами он уже говорил с ними на одном языке. Языке разведки.

У старшего лейтенанта Скрынникова имелся свой план, вернее, два: «А» и «Б». Так назвал их он сам.

По плану «А» Ральф Херманн должен был вернуться в часть, после получения доступа к секретным документам армейского корпуса сделать с них копии и уйти с ними за линию фронта.

Конечно, Скрынников и Ивашов отдавали себе отчет в том, что Ральф Херманн будет тщательно проверен. Он ведь станет изображать из себя везунчика, баловня судьбы, которому удалось вырваться из русского окружения и пробраться к своим. Германская контрразведка тоже не дремлет. Свою работу она делает весьма умело и качественно.

Поэтому офицеры контрразведки СМЕРШ много времени уделяли отработке легенды немецкого ефрейтора. Они раздумывали, как ему удалось пройти не менее сорока пяти километров на запад по незнакомой местности, без знания русского языка, по какому пути он шел, что по дороге видел, сколько сел обогнул. Тут требовалась детальность, следовало учесть каждую мелочь. Именно плохо отработанная легенда является причиной доброй половины всех провалов.

Несколько раз, выпросив штабной автомобиль, Ивашов со старшим лейтенантом Скрынниковым и Ральфом Херманном выезжали по пути предполагаемого следования ефрейтора к немецким позициям. Агент Штабист должен был своими глазами посмотреть на то, что ему по легенде предполагалось видеть и знать.

По плану «Б» ефрейтор Ральф Херманн по возвращении в свою часть, прохождении проверки и получении доступа к секретным документам и планам гитлеровского командования должен был приготовить копии с секретных документов, собрать максимум прочей важной информации и передать все это советской контрразведке через связника. После этого Ральф Херманн оставался при штабе армейского корпуса. Его можно было бы использовать неоднократно, что выглядело весьма заманчиво. В этом случае эффективность Херманна возрастала в несколько раз.

Но тут имелся и определенный риск. Пришлось бы раскрывать перед ним нашего глубоко законспирированного агента-связника. Если немецкий ефрейтор провалится или, хуже того, окажется засланным агентом абвера, то он непременно сдаст засвеченного человека немецкой контрразведке. Этого допускать никоим образом не следовало. Провал связника мог обернуться крахом всей разведывательной сети, раскинутой во фронтовой зоне фрицев и в их ближнем тылу.

Так или иначе, но оба плана старшего лейтенанта Скрынникова предстояло согласовать с руководством СМЕРШ армейского звена. Там эти соображения наверняка будут сперва серьезно подкорректированы, а затем переданы наверх. Именно управление контрразведки СМЕРШ Воронежского фронта вместе с его штабом будет решать, как можно максимально эффективно использовать немецкого ефрейтора, согласившегося на сотрудничество.

Станислав Николаевич просил в своем рапорте ускорить решение по предварительным планам. При этом он твердо знал, что заключение получит лишь через несколько дней, никак не ранее.

Сидеть сложа руки было не в характере ни старшего лейтенанта Скрынникова, ни младшего лейтенанта Ивашова. Поэтому они решили перечитать все материалы дела на немецкого перебежчика и попытаться найти в них то, что пока ускользало от их внимания.

Настораживало их и то обстоятельство, что сам Ральф Херманн настаивал на принятии варианта «Б», то есть на том, чтобы остаться при штабе армейского корпуса. Как же прикажете это понимать? Сперва Ральф Херманн говорил, что хочет остаться в Сумах, помогать Алевтине, жить вместе с ней. Теперь он вдруг выбирал вариант сотрудничества с советской контрразведкой, отнюдь не предполагающий возвращения на советскую территорию.