Перебежчики. Заочно расстреляны

«Как невольный участник событий, могу констатировать, что, когда через пять дней после побега Гордиевского я приехал с дачи в Москву, ко мне нагрянула команда, ведущая его поиск. Судя по их вопросам, никто и не подозревал, что он уже пьет виски в Лондоне, прорабатывались версии, что он забился куда-то в угол с бабой, уехал к приятелям и т. п. Я склонялся к мысли, что Гордиевский, будучи в тяжелой нервной депрессии, наложил на себя руки».

Как утверждает сам Гордиевский, уйдя от наружки, он сел в общий вагон поезда Москва — Ленинград, отправлявшегося в 17.30, билет на который был куплен заранее. Прибыв в Ленинград, Гордиевский на автобусе добрался до Выборга, где в двадцати километрах от города его встретили англичане и в багажнике машины с дипломатическим номером доставили в Финляндию, а затем в Лондон.[59]

Побег Гордиевского явился для всех полной неожиданностью. Несмотря на принятые меры по локализации последствий его бегства в Англию, избежать значительных потерь не удалось. Из разных европейских стран были выдворены многочисленные сотрудники разведки, работавшие под дипломатическим прикрытием, а также «чистые» дипломаты и журналисты. Часть сотрудников ПГУ, так или иначе связанных с Гордиевским по службе, стали невыездными, а некоторых нелегалов пришлось срочно отозвать в Москву. Правда, из высокого начальства ПГУ никто не пострадал, как это случилось в прошлые годы, когда после предательства сотрудника разведки его руководители немедленно лишались своих высоких кресел. Вскоре после побега Гордиевского заочно судили и приговорили к расстрелу за шпионаж и измену Родине.

Тем временем в Англии Гордиевского поселили в пригородной местности под вымышленной фамилией. Кроме того, ему была назначена пенсия в размере 30 тысяч долларов в год — по английским стандартам сумма более чем скромная. Первое время он старательно избегал каких-либо контактов, опасаясь за свою жизнь.

Да и позднее, встречаясь с журналистами, соблюдал строжайшие меры предосторожности. Так, в декабре 1990 года на встречу с корреспондентом британского еженедельника «Европиен» он прибыл под именем Джека Уортинга, надев при этом очки, парик и даже наклеил фальшивую бороду. Личная жизнь Гордиевского, по его собственному признанию, не сложилась. В момент бегства его вторая жена Лейла и дочери Мария и Анна находились в Москве. Через некоторое время он стал требовать воссоединения с семьей, но Советское правительство категорически воспрепятствовало этому и они смогли приехать к нему в Лондон только после распада СССР по личному разрешению нового председателя КГБ В.Бакатина. Но после непродолжительного периода совместной жизни жена с дочерьми ушла от него.

После побега за рубеж Гордиевский, по сложившейся у перебежчиков традиции, занялся активной литературной деятельностью. Но тут ему, в отличие от других, повезло — он написал в соавторстве с известным английским историком, профессором Кембриджского университета Кристофером Эндрю книгу «КГБ. Внутренняя история внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева», которая увидела свет в Лондоне в 1990 году. Эта книга, которую сам Гордиевский охарактеризовал как солидную академическую монографию, вызвала широкие, хотя и противоречивые, отклики. Отставной генерал КГБ О. Калугин во вступительном слове к русскому изданию, вышедшему в Москве в 1992 году, написал, что «более основательного и достоверного исследования о советской разведке никем и нигде пока не опубликовано». В то же время со стороны бывших руководителей ПГУ КГБ реакция была диаметрально противоположной. Появление этой книги породило живой интерес, в частности, к обстоятельствам, сопутствовавшим его побегу, которые до сих пор остаются во многом неясными. В бывшем ПГУ одно время даже бытовала версия, согласно которой Гордиевскому просто дали возможность скрыться, чтобы из-за его предательства не пострадал весь английский отдел, к которому благоволил В. Крючков, тогдашний начальник ПГУ. Согласно этой версии полковник предупредил его о существующих подозрениях и сделал все возможное, чтобы контроль за ним был ослаблен. В этой связи любопытно отметить, что после побега Гордиевского этот полковник был значительно повышен в должности и быстро получил звание генерала.