Передай привет небесам

– Викуля, – не выдержал массажист, – мы все взрослые люди, присаживайся к нам. Ты же сама любишь расслабиться. Что за контроль такой? Ну если ты там чего-то вообразила себе, то забирай своего дорогого Лешу, уложи его в постельку и контролируй его режим хоть до утра… Никто ведь…

Он недоговорил, потому что молодая женщина подошла к нему и без замаха врезала правым боковым, но не кулаком, как в боксе, а ладонью, хлестко и звонко. Кирилл полетел со стула.

Студентки испугались, а прыгунья в длину откинулась к стене и спросила:

– Нам уходить?

– Вы-то здесь при чем? – ответила Вика и посмотрела на Алексея. – А вот этому товарищу давно пора.

Метелин поднялся, помог Кириллу снова сесть на стул и направился к дверям. Потом шел по коридору, а Колесова за ним, как инспектор по режиму, конвоирующий его по коридору следственного изолятора на встречу с адвокатом. Надо было спуститься по лестнице, выйти во двор, потому что Алексей жил в другом коттедже. Во дворе пахло травой и распускающейся черемухой.

Он остановился и сказал:

– Вика, я сам дойду.

– Нет уж! Тебе доверия нет.

Вдвоем вошли в его домик, поднялись на второй этаж. Она сама распахнула незапертую дверь его комнаты и впихнула Алексея внутрь.

– Вика, тут такое дело, – начал Метелин, – у Кирилла в холодильнике…

Она обхватила его шею руками, прижалась к нему всем телом и, задыхаясь от желания, едва выдохнула:

– Лешенька!..

Утром они не пошли на пробежку, а потом и на завтрак, лежали в постели, не боясь быть застигнутыми врасплох, смотрели в окно на двери столовой. Первым на завтрак прошел Шепелев, за ним кубинец Рафаэль, потом главный менеджер Даниил Матвеевич, прижавший к уху мобильник… Потом все трое вышли вместе… После того как опустел двор, появился Кирилл, который заскочил в столовую, а через пару минут выскочил с несколькими тарелками, поставленными одна на другую. Очевидно, он прихватил свой завтрак и чужие тоже, чтобы ему с девушками было чем закусить остатки виски.

– Что ты видел у него в холодильнике? – вспомнила Вика и поцеловала Метелина в плечо с татуировкой лешего.

– Не хочу утверждать и стучать на кого-то, но у него там упаковки с морфином. Не уверен, но он ляпнул про активизацию серотонина… У нашего претендента со здоровьем все в порядке?

Виктория задумалась и ответила:

– Нет, не все. У него проблемы с головой. Точнее, с внутричерепным давлением, вызванным затрудненным оттоком ликвора… Доступно объясняю?

– Я понимаю. Спинномозговая жидкость плохо выходит, постоянные головные боли. Ему вообще нельзя драться – так, что ли?

– Так. Мой отец девять месяцев назад вынес заключение о прекращении боксерской карьеры Шепелева. А потом, когда Юра внезапно для всех стал обязательным претендентом, провели еще одну комиссию, но уже без моего отца. И его признали годным или условно годным. Кстати, двое соперников Оласьело снялись именно по такой причине. Любой пропущенный сильный удар, и может произойти все, что угодно… Потому-то Гарри Хук и Гусев не позволяли Иванову бить ему по голове, и Рафаэлю запретили. А ты и сам не бил, потому что не считал это обязательным… Шепелев знает о своей проблеме, но в последние недели утверждает, что чувствует себя превосходно.

– Когда в последний раз брала анализ на кровь?

– Я на допинг не проверяю. Приезжают специалисты из РУСАДА и делают все сами. А как там на самом деле… А что касается Кирилла, то вряд стоит идти к нему с проверкой, потому что он наверняка уже убрал ампулы из холодильника, раз ты их видел…

Она снова посмотрела в окно и сказала:

– Гусев вернулся утренним поездом. Пойдешь к нему за значком?

– Ты тоже знаешь?

– Все знают. Только ничего это звание не дает, кроме небольшой прибавки к пенсии, до которой тебе еще далеко. Хотя это только заслуженным мастерам доплачивают из местных бюджетов…

Вика встала с постели и начала одеваться.

– Ты говорила, что замуж собираешься? – произнес Метелин, глядя на нее.

– Я? – переспросила Виктория. – Не помню. А если даже и так, что такого? Ты мне нравишься и даже очень. Но, прости, прожить всю жизнь с любимым, у которого отбиты мозги, я не планирую. У меня отец в сорок лет начал заикаться, а сейчас так вообще сказать ничего без усилий не может. У него болезнь Паркинсона стремительно развивается, а ему и шестидесяти нет. И помочь никак нельзя. Все из-за вашего бокса проклятого.

Гусев дождался Алексея в столовой. Когда Метелин сел напротив, Альберт Иванович положил на стол удостоверение и значок:

– На, держи! Они попросили, чтобы мы в торжественной обстановке, но считай, что сейчас играет гимн. Сережке Ерохину в свое время такое же звание выписали, но он сказал, что завязывает с боксом, и ему решили не вручать. А ты уж держись. У нас с тобой, кроме бокса, ничего: ни жены, ни детей – только слезы на глазах да гимн России в ушах.

Глава шестая