Передай привет небесам

Мама об этом ему не рассказывала, но он знал все из писем Карандина. И то, что Артем все время продолжал безумно любить Сашу, и то, что друг согласился стать генеральным директором, чтобы не пришел какой-нибудь варяг со своей дружиной, и то, что он сам пытается найти настоящего убийцу, чтобы восстановить справедливость.

Насчет Саши Метелин ему отписал, что это правильное решение, а по поводу убийцы посоветовал другу получше поговорить с шофером Сеней, потому как тот должен был кого-то видеть, тем более что водитель тестя на суде путался в показаниях. Артем, как выяснилось из следующего письма, уже пытался сделать это, но не удалось, потому что Семен пропал. А потом писем не было вовсе, как будто двум лучшим друзьям говорить было не о чем: один стал богатым человеком, а для второго не находилось места среди людей, которых не будил по утрам вопль ночного дневального «Отряд, подъем!!!». Два мира были далеки друг от друга и разделены преградой куда более надежной, чем высокая каменная стена с колючкой наверху и двойные стальные ворота. Только все это уже осталось в прошлом и волновало теперь все меньше, как будто что-то самое важное, наиболее ценное, за что он цеплялся когда-то, выскользнуло вдруг из рук, упало в темноту и, простучав по сердцу, закатилось куда-то, где ничего уже не найти. Да и нужно ли вообще теперь что-то искать?

Глава восьмая

И все-таки он позвонил бывшему лучшему другу. Знал, что никогда не сделает этого, но в кармане тяжелым грузом лежала невесомая как будто визитка.

Алексей набрал номер. Шли гудки, а потом голос Карандина произнес…

– …Вы вообще правильно перевели значение термина «нагонная волна»? Почему мне французы второй раз уже присылают претензию, что мы должны за простой их судна? Поднятие уровня воды – это наводнение, а значит, форс-мажор… Слушаю вас.

– Артем, – сказал Метелин не очень уверенно, словно и сам понимал, что беспокоит очень занятого человека, – осталось еще одно важное дело.

– Какое? – спросил Карандин и продолжил, обращаясь явно не к Алексею: – Почему я лично должен заниматься такими мелочами? Продолжай, Леша. Слушаю.

– Мне бы Сашу повидать.

Сразу наступила длинная пауза. Потом прозвучал звук, похожий на хлопок закрываемой двери.

– Нет ничего сложного в этом, – ответил наконец Карандин, – то есть нет никакой технической сложности. Но… Как бы тебе сказать… Удовольствия тебе эта встреча не доставит.

– Я не ради удовольствия…

– Я неправильно выразился… Просто тут и слов-то не подыскать. Дело в том, что она в таком состоянии… Короче, она никого не узнает. Она в клинике… У Саши умирает мозг… Если уже не умер. У нее был геморрагический инсульт из-за злоупотребления кокаином… Отек мозга, в клинику привезли, когда она уже находилась в коме… Врачи с трудом ее вернули с того света… Очень тяжело говорить об этом. Я почти каждый день ее навещаю, но…

– Где она?

– За городом. Частная клиника, уход, а главное – свежий воздух, сосны, тишина… Ее возят на каталке, а Сашенька смотрит в одну точку и не замечает всего, что ее окружает: ни цветов, ни сосен, ни прыгающих по дорожкам ручных белок… Я сегодня туда собираюсь. Если желание не пропало, приходи к офису в шесть вечера, вместе поедем… Но мой совет: не порти себе настроение. Она – овощ, Леша!

…Алексей сидел в зале, сжимая в руке телефончик.

Подошел Альберт Иванович.

– Ну что расселся? Работай.

Метелин встал у мешка и начал бить. Лупил с такой силой, что все находящиеся в зале замерли и смотрели на него, не понимая, что сейчас происходит. А он все бил… Пока мешок не слетел с крюка и не повалился на пол, звякнув цепью. Алексей пнул мешок ногой, словно добивал самого главного своего врага. После чего сбросил перчатки и пошел из зала.

Вика нагнала его во дворе. Посмотрела по сторонам, убеждаясь, что их никто не видит.

– Леша, что случилось?

– Ничего. Отвали!

У нее дрогнули губы, Вика шагнула вперед, но остановилась. Хотела что-то сказать, но промолчала.

Машину оставили на парковке у ворот. Шли по дорожке, присыпанной утрамбованной белой мраморной крошкой. Метелин старался не смотреть себе под ноги, потому что крошка была точно такой же, как та, что лежала теперь на могиле его матери. Вдоль дорожки росли пышные сосны, причем ветви их начинались почти над самой землей, покрытой плотным ковром из опавшей бурой хвои. Они вышли на площадку и остановились. Алексей поднял голову и посмотрел в небо. Прозрачные легкие облака проносились стремительно, словно старались побыстрее миновать это тихое место. А когда он опустил взгляд, то увидел, что к ним подвозят коляску, в которой…