Передай привет небесам

Он выспался, и тяжести в голове после выпитого накануне не было. И на душе было как всегда: настроение не особо радостное, но и не поганое. За окнами было мутно и серо: моросил мелкий дождик. Алексей обвел взглядом комнату в поисках привычной фески^[41] и тут же понял свою оплошность. Натянул на голову капюшон худи и вышел из комнаты.

Дождь не прекращался: он то переходил в морось, то вновь усиливался. Через час Метелин был мокрый и выглядел так, будто только что, не снимая одежды, искупался. Он пронесся мимо крыльца, на котором собирались все те же участники утренней пробежки. Они смотрели на дождь, не решаясь нырять в него, видя каким вымокшим бегает Метелин. Но все же спустились со ступенек. Алексей устал: за этот час он пробежал не менее пятнадцати километров, теперь он сбрасывал темп, переводя дух, но на шаг не переходил. Вскоре он догнал и перегнал всю группу. За ним попытался пристроиться Кирилл, но Метелин бросил ему через плечо:

– Отвали!

Бежали все: Шепелев, Рафаэль со своим переводчиком, Кирилл, Альберт Иванович, Вика… Потом кубинец оторвался и догнал Алексея. Рафаэль бежал спокойно и ровно широким шагом – ноги у него были длинные и крепкие.

Кубинец пристроился рядом и выдохнул:

– Hola!^[42]

– Здорово! – ответил Метелин.

Дальше они бежали вместе и молча.

К окончанию пробежки Метелин был совсем вымотанным. Он дышал тяжело, впервые за долгое время у него закислились мышцы ног и теперь болели. Он поднялся на крыльцо, дождался Кирилла и попросил зайти, потому что надо размять мышцы.

Кирилл появился очень быстро, догадавшись, что дело не только в массаже.

– Что тут происходит? – поинтересовался Алексей. – Я вчера сидел за столом, но все вокруг словно неродные. Даниил Матвеевич пытался шутить, а никто не улыбался даже. Что случилось?

– Ты свою порцию гречки съел и ушел, а потому не видел, как Юра Шепелев брыкается, – объяснил массажист, – всем понятно, что он тебе завидует. Но он всем хамит теперь: персоналу, мне, Рафаэлю, который улыбается, вроде что не понимает, но по Юркиному лицу все и так читается. С Викой не разговаривает, позавчера заявил, что Гусев его научить ничему не сможет, потому что тот сам неудачник и никакой боксер.

– Это он зря, – покачал головой Метелин, – Альберт Иванович был чемпионом страны. Даже в сборную попал перед московской Олимпиадой. Потом его заменили, посчитали, что есть боксер и получше – моложе и амбициознее, но дублер золото с треском не взял…

– Я что-то слышал, – соврал Кирилл.

– И потом, чего Шепелеву брыкаться, – продолжил Алексей, – у него через полтора месяца бой за звание чемпиона мира в четырех версиях. Победит – станет абсолютным чемпионом. Об этом мечтают тысячи хороших боксеров, а становятся великими чемпионами единицы…

– Юрка не станет, – уверенно заявил Кирилл, – в него даже девчонки и те не верят.

– Какие?

– Ну помнишь, когда мы сидели у меня, а потом пришла Викуля и всех шуганула. Ты с ней ушел, а девочки остались. Потом я позвал Шепелева, и мы продолжили. Юрка все про себя, про свои перспективы. А они его не слушали и все время спрашивали про Метелина: дескать, какие у Алексея шансы? Шепелев так завелся!

Дверь отворилась, и в комнату зашел Гусев.

– Ты закончил? – обратился он к массажисту. – Тогда иди.

– Ругать будете? – спросил Метелин после того, как они остались одни.

– Я? – не понял Альберт Иванович. – Ты взрослый человек и сам знаешь, как тебе жить. Просто хочу напомнить, что для тебя в мире нет ничего иного, кроме бокса, нет пространства никакого другого, кроме квадратика шесть на шесть. Все, что за его пределами, уже чужая жизнь, не твои печали и страсти. Пусть другие переживают, грустят или радуются, заливают все это вином, а у нас есть дела поважнее. Я чего зашел…

Тренер посмотрел за окно.

– О, – обрадовался он, – дождик кончился. Но мы все равно работаем в зале. А зашел я для того, чтобы сообщить о принятом решении: со спаррингов с Шепелевым я тебя снял. Он все что-то кому-то доказать хочет. Будет провоцировать тебя – не обижайся на дурака. С Рафаэлем работай: он – мальчик перспективный. Я к нему тоже приглядываюсь. А он, кстати, на тебя во все глаза… И ведь учится у тебя. Перенимает что-то. А теперь о главном. У Юрки только один шанс, что он сильно попадет один раз и что Оласьело пропустит этот удар. Шепелев, как-никак, панчер^[43]. Главное – попасть, причем в самом начале поединка, потом не будет возможности: Оласьело выносливее и быстрее. Два раунда Шепелев кое-как с грехом пополам выстоит, а потом… Ты сам понимаешь. Вся беда в том, что Юрке нужно ударить, а соперник этого сделать не даст… Оласьело останется великим чемпионом. По правилам он должен будет провести защиту титулов в течение двух лет. А то пояса отберут. Но он – парень смелый, тянуть не будет, и через годик ты сможешь на него выйти, что, может, и лучше, потому что еще подготовишься…

– Год – очень большой срок, – вздохнул Алексей.

– Работай!

Альберт Иванович шагнул к двери.

– Тренер, – остановил его Метелин, – я после обеда по делам смотаюсь. Если и опоздаю, то ненамного и потом вечерком отработаю.