Передай привет небесам

– Гусев говорит то же самое, но ничего не могу поделать, рефлекторно как-то выходит…

Разговаривали долго, прекрасно понимая друг друга, и расстались потом как старые знакомые. Парень понравился Алексею, и он даже отправился провожать его до соседнего коттеджа. И, уже пожимая протянутую руку, спросил:

– В Кирове далеко от Комсомольской улицы живешь?

– На другом конце города. А Комсомольская возле железнодорожного вокзала. Бывал там?

Метелин кивнул. А когда возвращался к себе, удивился: почему он вдруг подумал о той девчонке? Случайно вспомнил только что, и сердце сжалось, словно он совершил когда-то недостойный поступок, за который теперь стыдно.

Глава восьмая

Николай оказался неплохим боксером, хотя его стиль походил больше на уличную драку: работать он предпочитал боковыми – размашистыми и сильными. Но Джереми Хант боксировал именно так, только передвигаясь по рингу куда быстрее Хлынова. Нравился новый спарринг-партнер и Гусеву; тренер даже сказал как-то Алексею, что хороших и способных ребят в стране очень много, но все потом пропадают куда-то: одни бьются в клубах и ресторанах за гроши, потому что не умеют делать ничего другого, а другие к сорока годам уходят в охрану, чтобы за еще меньшие деньги стоять у дверей офисов или торговых центров.

Семья нового приятеля оставалась на съемной квартирке в Москве, потому что перебираться на пару месяцев в Петербург смысла не было – только лишняя трата средств, которых Хлыновым не хватало постоянно. Метелин предложил Николаю привезти жену с ребенком и разместить их в квартире его матери; Хлынов пообещал подумать. Думал он двое суток, а потом согласился как раз за день перед вылетом в Штаты. Жена его оказалась легкой на подъем, а может, просто вещей у Хлыновых было немного, – тем же вечером она приехала. Метелин сам доставил нового приятеля на вокзал. Потом повез его семью к дому. Мужчины по дороге обменивались редкими фразами, а молодая женщина молчала, очевидно, стесняясь присутствия известного боксера, и только перед расставанием начала благодарить.

Метелин кивнул молча, положил на стол пачку купюр, сказав, что это на благоустройство жилья: на новый диван, кресла, детскую кроватку, постельное белье.

– Здесь очень много, – прошептала молодая женщина, – я не… то есть мы не сможем отдать.

– Вы оборудуете квартиру для меня, – напомнил Алексей и повернулся к Николаю, – жду в машине. Завтра с утра в аэропорт, не забывай.

И вышел.

Не прошло и пяти минут, как спустился и Хлынов.

Большую часть пути опять ехали молча, и только когда почти добрались до базы, Николай сказал:

– Хантер будет спойлером^[51]. Гусев ждет от него работы с дистанции, но мне кажется, что в обмене ударами Джереми проиграет.

– Зачем ему? Как только он начнет рвать дистанцию и виснуть, зрители не поймут. Начнется свист.

– Посвистят и перестанут: для зрителя важен результат. Бой забудется, а победа останется. Вспомни, как Бастер Дуглас тридцать лет назад нокаутировал Тайсона. Первое поражение Железного Майка, и какое! А ведь Дуглас был типичным спойлером, а как только попал один раз прилично, тут же начал наносить боковые, да еще и с размахом. Тридцать лет прошло, Альберт Иванович забыл тот бой… А ведь Хантер на Дугласа очень похож… Тот мог бы чемпионом тогда стать, но не пустили. Где он сейчас?

– Ходили слухи, что Дуглас спился, – вспомнил Метелин, – у него мама умерла, он запил и не смог остановиться.

Он остановил автомобиль перед воротами, закрывавшими въезд на парковочную площадку спортивной базы, и удивился:

– Всегда открыты были – с чего вдруг?

Алексей вышел из машины, Николай последовал за ним, вместе подошли к воротам, начали открывать. Хлынов поднял голову и тут же бросился к Метелину, прыгнул, в прыжке толкнул в грудь двумя руками и рухнул на него сверху. Но на мгновение раньше прогремела автоматная очередь, пули ударили по решетке ворот. Потом прозвучала еще короткая очередь. Невидимый Алексею автомобиль сорвался с места и понесся в темноту. Метелин попытался подняться, но на нем лежал неподвижный Николай. И все же он выбрался, перевернул приятеля на спину и увидел, что грудь того в крови. Со стороны домиков бежали какие-то люди.

Первым подскочил Рафаэль, потом Гусев, Кирилл, повар из столовой… Все окружили неподвижное тело и молчали. Потом сквозь них начала продираться Виктория.

– Разойдитесь! – кричала она. – Свет дайте! Фонарики включите!

Зажглись экранчики мобильных телефонов, а потом начали включаться фонарики на аппаратах. Те, кто направил лучи света на Хлынова, отводили лица.

– Он жив! – крикнула Вика. – Вызывайте «Скорую»!

Реанимобиль прибыл быстро. Хлынова погрузили внутрь, он хрипел и захлебывался кровью. Виктория тоже села внутрь. Метелин с Гусевым поехали следом.

Николая сразу же отправили на операционный стол. Втроем ждали результатов в коридоре и молчали.

– Завтра… то есть уже сегодня никуда не летим, – произнес Гусев, – куда уж тут, когда такое у нас.

Вика кивнула и погладила Алексея по ладони.