Передозировка

Спортивная куртка после полуночи. Он выглядит усталым. Даже кудри будто бы распрямились. Покрасневшие синие глаза за стеклышками очков отказывались встречаться с ней взглядом. У Эммы екнуло сердце. Она открыла рот, чтобы задать вопрос.

Но промолчала.

Вместо этого она сделала еще глоток вина.

Виктор поставил бокал на стол, снял очки и принялся протирать их рубашкой, как делал всегда, когда хотел собраться с мыслями. Он дышал на стекла и тер их медленными круговыми движениями, не поднимая головы.

Дело не в Тейлор. Дело в чем-то другом, и очень скверном.

— Эмма, ты сама знаешь, как много для меня значишь…

Даже хуже, чем скверном. Эмма допила бокал и налила еще один. Взяла бутылку и посмотрела на этикетку. «Шато-Пави», Сент-Эмильон, урожай 1999-го. Хороший год. Даже отличный.

— …И Тейлор тоже.

Мозг обожгла мысль. Развод. Вот что происходит. А я даже не подозревала.

Она вспомнила последние несколько месяцев. Мужа часто не бывало дома. Она сама разрывалась между дежурствами в неотложке, домом и Тейлор. Они с Виктором впервые в этом году сидели вот так и пили вино. Что же до цветов…

— Красивые розы.

Он покраснел.

Эмма оглянулась на гостиную в поисках подсказок. Ничего. И тут она припомнила, что мельком видела коробки в машине мужа. Скорее еще вина.

— Я ухожу.

— Куда?

— Ухожу от тебя.

Эмма кивнула.

— Только не усложняй, — попросил Виктор.

— И куда же ты уходишь? — улыбнулась она.

— Куда? А причина тебя не интересует?

— Полагаю, ты нашел вариант получше.

— Я жду ребенка.

— Поздравляю! Заявка на Нобелевскую премию.

Виктор наконец посмотрел ей в глаза:

— Мне очень жаль, Эмма.

— Плохо. Должен бы радоваться.

— Мне жаль поступать так с тобой.

— А как насчет Тейлор?

— Тейлор мне тоже очень жаль!

— И мне жаль. Ты ведь заберешь ее.

— Заберу? Куда?

— С собой.

Потрясенное выражение лица Виктора ее позабавило. Почти позабавило.

— Я не могу взять ее с собой!

— Это почему же? Она такая же твоя дочь, как и тот ребенок, которого ты ждешь.

— Но…

— Что «но»?

— Ведь ты же ее мать!

— Ну, этого я не могла не заметить. А ты — ее отец.

— Она должна остаться с тобой.

— А у нее ты спросил?

— Нет.

— А стоило бы. Она бы выбрала тебя.

— Но ей всего восемь! Она сама не знает, что для нее лучше.

— Можно подумать, ты знаешь.

— Разве она тебе не нужна?

— Нет.

— Почему нет?

— Как и у тебя, у меня есть другие дела.

— Но она же твоя дочь!

— И твоя тоже, не забыл? — рассмеялась Эмма.

— Ты же пошутила, верно?

— Вовсе нет.

— Но я слишком занят! У меня работа, пациенты, и…

Эмма подождала, пока он закончит.

— …И Эмбер беременна!

Эмма припомнила Эмбер. Молодая, красивая девочка. Вечно хихикала. Несколько раз попадала на смены в неотложку, пока училась на медсестру, потом получила работу в кардиологии. Прочее — уже история. Эмма попыталась сдержать злость, но не сумела. Смешливая девочка Эмбер, на двенадцать лет моложе, увела Виктора и угробила мой брак.

— Вот заодно и потренируется ухаживать за детьми. Наша-то хотя бы к горшку приучена. А что касается занятости, то я работаю не меньше твоего. У меня тоже есть дежурства и пациенты. И заботиться о Тейлор у меня получается не лучше тебя. Я оставлю себе собак.

Виктор поджал губы.

— Послушай, Эмма, если ты таким образом хочешь мне отомстить…

— Папа, а куда мы едем? — спросила Тейлор.

Она стояла в дверях, сжимая под мышкой Дору, тряпичную куклу. За девочкой волочилось линялое розовое одеяло — она не расставалась с ним с тех пор, как научилась ходить. Глаза сверкали сквозь завесу кудрей, густых и темных, как у Виктора. Дочка взяла с собой самое необходимое и была готова немедленно пуститься в дорогу.

— В кроватку, милая. Сейчас мы едем в кроватку. — Виктор подхватил ребенка в охапку вместе с Дорой и одеялом и понес в детскую.

Эмма осталась одна в пустой кухне. Она сосредоточилась на вине, на его густом красном цвете в хрустальном бокале, насыщенном вкусе, гладкости ножки бокала. Она старалась не думать о чувстве опустошенности, не слушать бормотание Виктора, который читал Тейлор сказку на ночь, не вспоминать виноватого выражения его глаз.

Завтра.

Она держалась за мысль о завтрашнем дне с такой силой, будто пыталась зажать кровоточащую рану.

Сегодня она просто постарается выжить.

Девять лет прошло, а все еще больно.

Тейлор они рассказали только через неделю, вернувшись из последнего семейного отпуска. Разумеется, Виктор забрал собак, а Тейлор осталась с матерью. Просто замечательный вышел обмен. Эмма покачала головой и поехала в сторону дома. Через пару минут она передумала и, развернувшись на стоянке возле больницы, отправилась в «Яблоко».

ПАУК

Темнеет.

Вот он, вышел.

Я тенью следую за ним.