Передозировка

— Мы об этом поговорим. Но чуть позже. — Мистер Локхарт встал, давая понять, что совещание окончено. — Мы все потрясены кончиной доктора Липа и найдем способ должным образом выразить признательность за его работу. Доктор Крамп, благодарю вас за самоотверженный труд и многолетнюю заботу о наших пациентах. Завтра мы разошлем сотрудникам неотложной помощи служебную записку по результатам сегодняшней беседы. Представители АЭМП посетят отделение для переговоров с врачами. И мы рады сообщить прекрасную новость: никто не потеряет работу!

Курт снова бросил гневный взгляд на Эмму и, ссутулившись, с подавленным видом выскользнул из кабинета бледной тенью прежнего вальяжного мужчины.

Эмма ждала, когда заговорит доктор Дром.

Тот молчал, перекладывая бумаги перед собой, и улыбался, глядя на нее.

Наконец она не вытерпела:

— Почему именно я?

Доктор Дром замялся. Пиявка под нижней губой зашевелилась.

Не привык к прямому разговору.

— Вы молоды, энергичны и не связаны с прежней администрацией. Вас порекомендовали люди, мнению которых я доверяю. Вы достаточно умны, чтобы оценить необычную возможность. И вы женщина. Женщины более гибкие и лучше приспосабливаются. А еще они больше ориентированы на поддержание хороших отношений. Я считаю, что это необходимо для успешного сотрудничества. — Он снова принялся перебирать бумаги. — Мы хотели бы сохранить врачей. Всех до единого.

— И доктора Крампа?

— И его. Хотя вам, думаю, было бы проще, если бы он ушел. Он не в восторге от работы под вашим руководством.

— Каковы мои обязанности?

— На восемьдесят процентов — врачебные, на двадцать процентов — административные. Контроль качества, графики работы, внедрение новых процедур, обучение, набор персонала, текущая оценка работы сотрудников, интерактивные совещания с другими отделениями…

У Эммы голова пошла кругом.

— Подробности мы еще обсудим. И предоставим все необходимые инструменты. Ваш успех — это и наш успех.

Все еще не в силах прийти в себя, она поплелась в неотложку, разрываясь между скорбью из-за смерти Кена и возбуждением от предложенной должности. Кен отговаривал ее. Но Кен мертв. Окончательно и бесповоротно.

Какая ужасная смерть! Самоубийство? Полная ерунда! Но кто мог желать смерти Кену, самому приятному и доброму доктору из всех, кого я встречала? Какая-то бессмыслица!

Набрав код замка на входе в отделение, Эмма вспомнила о Тейлор. Она, наверное, уже уехала. Звонить нет смысла. В третьей палате кричат от боли, в четвертой приемной женщина вся в крови, похоже, ждет уже несколько часов. Не больница, а зоопарк какой-то. Потом позвоню.

Она отправилась прямиком в третью палату. Долговязый подросток на каталке был одет в грязную синюю футбольную форму.

Он лежал на боку, пристроив полусогнутую левую ногу на подушку, и кричал, глядя на огромную шишку на колене. Его товарищи в ужасе таращились широко раскрытыми глазами, стараясь держаться подальше.

— Что случилось? — спросила Эмма.

Парень не ответил.

— Играл в футбол и получил удар в колено. Внутривенный поставить не дает, — подсказал медбрат скорой Джордж.

— И не нужно, — заявила Эмма и посмотрела пареньку в глаза: — Прости, дружок. Сейчас будет больно, но потом сразу станет легче.

Она ухватилась левой рукой за его левую пятку и потянула ногу вниз, распрямляя колено, а потом еле заметным движением большого пальца правой руки надавила на сместившуюся коленную чашечку.

Косточка встала на место с мягким щелчком. Парень перестал орать.

— Я вас обожаю, доктор Стил! — воскликнул с улыбкой Джордж, блеснув из-под густых усов золотым зубом, оставшимся ему на память о Вьетнаме.

— Я тебя тоже люблю, Джордж.

Чинить людей — это здорово! Лучше оргазма. Или нет? Давненько не было случая проверить.

ГЛАВА 14

Тейлор была на грани истерики. Вот только зрителей не было — и какой тогда смысл? Мать уехала. Отец опаздывал. Тейлор буквально утопала в багаже. Она уже набила три чемодана, но из каждой тумбочки, из каждого шкафа, с каждой полки потоком текли все новые и новые вещи.