Передвадцать

Нибиру обернулась к нему, чтобы студент не видел её лица, и еле слышно, но так, чтобы Станаквер её понял, прошептала, глядя ему в глаза: «Ну это мы ещё посмотрим». И подмигнула, ядовито добавив:

– Ты-то сам смирился с этим? – и залилась смехом.

Гости с соседнего столика затянули песню про младшего лейтенанта, совершенно не попадая в ноты, но в порыве страстного пения даже вышли на танцпол, словно на сцену. Лэн задумался о чём-то своём, пока наблюдал за хаотичным танцем певцов, а потом спросил всех сразу: «Почему эта песня так популярна?» Но ответил только Мишаня: «Потому что она на самом деле грустная?»

Официант принёс коктейли – в этот раз экипаж «Малышки» и Тэра с Гирой заказали безалкогольные, но такие, чтобы Мишаня не заметил. Пока другие отдыхающие пели, а химик пытался выбрать песню, которую им стоит исполнить, Механик как можно более непринуждённо болтал с Нибиру.

– Детсадовская подруга, значит? – усмехнулся он. – И как же химик поверил?

– Ему мозги запарить – проще простого. Сам же знаешь и пользуешься.

– Ну допустим. Ладно, расскажешь уже свои условия и требования?

– А сам как думаешь? – ответила та. – Я отдам вам ключ управления космолётом только для того, чтобы вы убрались на нём отсюда.

– А дальше что? Просто мне правда интересно, что ты будешь делать, если мы свалим? Перенесёшься сразу в 2020-й или будешь заново наблюдать за разворачивающимся хаосом?

– Я сделаю всё, чтобы Мишаня не был со Светкой. И чтобы он страдал, а вместе с ним и все земляне. Мне нравилось наблюдать за ними в ситуации, которую вы, герои такие, примчались исправлять.

– Неужели тебе больше нечего делать? – хмыкнул Механик. – Может, тебе надо друзей найти? Компанию какую, которая подарила бы тебе внимание, наконец?

– Не тот масштаб. Зато ты, я гляжу, нашёл друзей, – огрызнулась Нибиру и кивнула в сторону ребят. – Даже просто вернуть ключи явились целым табором!

– А ты предпочла бы увидеть только Лэна?

– Тебя точно можно было оставить дома. Ах, – она актёрски поднесла ладошку ко рту и посмотрела в лицо Станаквера, широко распахнув глаза. – Я опять забыла, у тебя же больше нет дома! – в её зрачках плясали искры злого веселья.

Тот только ухмыльнулся, на долю секунды задумавшись, стоит ли опускаться до её уровня в этом препирании и выиграть баттл «кто больнее уколет словом» или продолжать строить из себя невинного дурачка.

Возможно, кто-то забыл, что он не просто механик на борту «Малышки», а наследный принц могущественной цивилизации, хоть и изгнанный. Раньше – кажется, целую жизнь назад – ему подчинялся главный дивизион армии Центравера, он был правой рукой своего отца и входил в Совет планеты, а значит, и тесно работал с Космическим Порядком по вопросам вселенских масштабов.

Станаквер знал не только политический расклад в космосе, но и подноготную партнеров из других цивилизаций, которые в любой момент могли стать противниками. И он, конечно, многое знал о Нибиру. Но раздумывал, использовать ли против неё информацию.

Например, о том, что она сама тоже была изгнана – этот вид наказания почему-то был распространён во всей вселенной.

– Как и у тебя, – обрубил он, решив всё-таки играть грязно, потому что такие, как Нибиру, по-хорошему не понимали, не доверяя никому и признавая только силу. – Думаешь, никто не знает, что твой отец – один из верховных судей Космического Порядка, который ты сейчас так презираешь?

Девчушка застыла и уставилась на него с открытым ртом – в этот раз удивившись совершенно по-настоящему.

– Или что он сам отказался от тебя? – продолжал Станаквер вбивать в неё слова. – Наверное, только из-за его влияния тебе до сих пор пакости сходят с рук.

Раздался хруст и звон битого стекла: Нибиру сжала тонкую ножку своего бокала настолько сильно, что та не выдержала и раскрошилась под её пальцами. Они тут же окрасились красным. Брызги крови смешались с расплескавшимся по скатерти коктейлем.

Все находящиеся за столиком ринулись к девчонке, пытаясь убрать последствия произошедшего. Механик схватил салфетки и с силой прижал их к пораненной руке.

– Я отведу её умыться, – сказал он шокированным ребятам, и те, молча кивая, проводили их взглядом.

Нибиру слабо сопротивлялась, когда Станаквер включил воду в общей уборной и подставил её руку под струю.

– Я и сама могу это сделать, отвали, – она понемногу приходила в себя.

– Не дёргайся, надо проверить, чтобы не застряли мелкие осколки, – он не собирался выпускать её.

Она уставилась в зеркало над раковиной, и когда брюнет поднял голову и встретился с ней взглядом в нём, зло произнесла:

– Не думай, что знаешь обо мне всё.

– Я могу сказать ровно то же самое, – он смотрел прямо ей в глаза. – У каждого из нас есть прошлое, и если ты думаешь, что упоминанием о нём можно сделать больно другим, это лишь значит, что ты и сама в этом уязвима.

– Ой, посмотрите-ка на него, начал говорить как образованный взрослый человек! – она хмыкнула, переводя тему. – Выключил режим гопника?

– Загрузил обновления, – он повёл плечом.