Перекличка

Как только мы убрали с полей бобы, сразу после первых морозов, Николас отправился с фургоном в Кейп, хозяйка уехала вместе с ним. Галант тоже просился поехать, но Николас не взял его: сказал, что Галанту нужно остаться тут и присматривать за делами на ферме, не зря же его назначили мантором. То было время ежевечерних веселий в Хауд-ден-Беке, буйных празднеств, подобных которым еще не бывало, да и не будет больше в наших краях. Чуть не каждую ночь резали овцу и жарили мясо на углях. Галант повел дело так, что все по очереди добывали мясо и выпивку. Фермеры по соседству, должно быть, ума приложить не могли, что за хищник повадился таскать их овец, а мы тем временем веселились ночи напролет, отчего на рассвете нас пошатывало от усталости и туман застилал глаза.

Бет воспротивилась было всему этому — Памела тогда уехала с хозяевами в Кейп, — но Галант быстро обуздал ее.

— Тут на ферме я мантор, — сказал он. — И если я говорю, что так должно быть, так оно и будет. И не вздумай проговориться Николасу, когда тот вернется, — увидишь, что я с тобой сделаю.

Остальные, услышав его слова, окружили их обоих — это, думаю, напугало Бет. Раз подчинившись, она с тех пор угрюмо участвовала во всех пиршествах и попойках.

Конец был неожиданный. Николас приехал домой почти неделей раньше, чем ждали. Как-то после обеда — тихим тусклым днем, какие бывают в начале зимы, незадолго до первого снега, — мы, оцепенев от ужаса, увидели фургон, приближавшийся к ферме по узкой полоске вельда между горными хребтами. Галант был возле забойного камня, он освежевал овцу и теперь разрубал тушу для ночного пиршества. Заметив фургон, он выпрямился и застыл, следя, как тот подъезжал все ближе и ближе. Руки у него были испачканы кровью, и смотрел он очень спокойно, точно вовсе и не был напуган. Чуть ли не доволен был, что его поймали на месте преступления.

Николас не сразу смекнул, что происходит.

— Поздновато режешь овцу, — сказал он слегка удивленно. — Ты что, пропустил понедельник?

— Я резал и в понедельник, — ответил Галант.

Тут-то я и понял, что на этот раз беды не миновать.

— Вот как? — недоверчиво сказал Николас.

Галант опустил руки в бочку с водой и принялся смывать кровь, очень медленно оттирая каждый палец и выковыривая грязь из-под ногтей. А потом надел жакет. Красивый плисовый жакет, подаренный ему Николасом после смерти ребенка.

— Мы потрудились, и нам захотелось мяса, — спокойно сказал он.

Возле дома из фургона вылезали хозяйка, дети и Памела. Галант и Николас были у камня вдвоем, я стоял за углом конюшни, наблюдая за ними и прислушиваясь.

— Я ведь оставил тебя тут за хозяина, ты должен был присматривать за всем, — сказал Николас.

Галант пожал плечами.

— Где овцы? — спросил Николас, подходя к нему чуть ближе.

— В вельде, где же еще.

— Приведи их в крааль. Я хочу пересчитать отару.

Галант странно усмехнулся. Не говоря больше ни слова, он неторопливо направился на пастбище, оставив Николаса возле овечьей туши. Я сделал небольшой крюк и последовал за Галантом, чтобы помочь ему. Вместе с Ахиллом, пасшим овец в вельде, мы пригнали овец к краалю. В воротах стоял и ждал нас Николас, поставив ногу на нижнюю перекладину и крепко зажав трубку в зубах. Когда мы подошли, он ничего не сказал. Овец пересчитал тоже молча.

Недоставало пяти.

— Онтонг, — спросил Николас. — Что ты скажешь об этих овцах?

Неприятный был вопрос. Мне не хотелось отвечать на него впрямую.

— Думаешь, кто-нибудь украл их? — спросил я его.

— Ничего я не думаю. Я тебя спрашиваю.

— Мне трудно ответить, баас.

— Ну а ты, Ахилл? Что ты скажешь?

— Я просто пригнал стадо домой, баас.

Я стоял, глядя на Николаса. Он повернулся к Галанту, но тот смотрел мимо, куда-то вдаль, что-то насвистывая сквозь зубы, хотя и не сказать, что весело.

— Может, вы видели следы леопарда? — спросил Николас, все еще пытаясь подсказать нам выход.

Тут Галант прекратил свистеть и обернулся к Николасу.

— Это не леопард, — сказал он. — И не шакал.

— А кто же в таком случае?

— Это я зарезал их.

— Я велел тебе резать по одной в неделю. Тебе этого показалось мало?

— Нам хотелось больше.

Николас загасил большим пальцем трубку и сунул ее в карман рубахи.

— Ты причинял мне немало хлопот и до отъезда, Галант, — сказал он. — Возвращаясь, я надеялся, что будет лучше. Я ведь уже предупреждал тебя, верно?

— Верно.

— Онтонг, Ахилл. — Николас говорил медленно, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Берите его и привяжите в конюшне.

Я попытался было остановить его.

— Баас… — сказал я.

Но было поздно, он уже решился.

— Пошли, — сказал нам Галант. — Ведите меня.

А пока мы вели его, он все оглядывался назад, словно желая убедиться, что Николас тоже пойдет следом.