Перекличка мертвых

— А родители?

— Отсюда сразу же к ним. — Она секунду помедлила. — Если бы ты мог обойтись без меня…

— Посмотрим. Наверно, обойдусь.

— Ну спасибо.

Она обняла его, поддавшись непонятному порыву. Наверное, она испытывала потребность в человеческом тепле — ведь ее ждала долгая неуютная ночь.

— Шивон… не надо все время думать о том, что будет, когда ты его найдешь. Он ведь наверняка скажет, что просто выполнял свою работу.

— У меня будут доказательства противного.

— Если ты приложишь максимум усилий…

Кивнув, она подмигнула ему и улыбнулась. Такого рода гримасой он сам всегда оповещал о том, что собирается идти напролом.

Подмигнула, улыбнулась и пошла делать то, что считала нужным.

Кто-то намалевал огромную эмблему анархистов на дверях управления полиции на Торфихен-плейс. Управление размещалось в старом здании с облупившимся фасадом, по площади, однако, почти вдвое превосходившем помещение участка на Гейфилд-сквер. Уборщики собирали мусор: битое стекло, кирпичи, булыжники, коробки из-под еды, продающейся на вынос.

Дежурный сержант нажал кнопку замка, дверь открылась, и Ребус вошел внутрь. Несколько протестующих с Каннинг-стрит были привезены сюда. Их распихали по специально для этого освобожденным камерам. Ребусу не хотелось думать о том, сколько выпущенных на волю наркоманов и грабителей шаталось сейчас по эдинбургским улицам. Отдел уголовного розыска занимал длинную узкую комнату, где всегда стоял специфический мускусный запах, который Ребус приписывал постоянному присутствию в ней констебля Рэя Рейнольдса по прозвищу Крысий Хвост. Сейчас он с распущенным галстуком развалился на стуле, положив скрещенные ноги на стол и зажав в руке банку лагера. За соседним столом сидел его шеф, инспектор Чаг Дэвидсон, вообще без галстука. Он усердно стучал двумя пальцами по клавиатуре и, казалось, с головой ушел в работу. Стоявшая рядом с ним банка пива еще не была открыта.

В тот момент, когда Ребус вошел, Рейнольдс, нимало не смущаясь, громко рыгнул.

— Вот уж не было печали! — прокомментировал он появление Ребуса. — Я слышал, тебя не велено подпускать к «Большой восьмерке» ближе, чем Армию Клоунов-бунтарей. — С этими словами он приподнял банку с пивом, словно произнес тост.

— Ты сразил меня этой новостью, Рэй. Жарко тут было, да?

— Зато нам дадут премию. — Рейнольдс протянул ему неоткрытую банку с пивом, но Ребус помотал головой.

— Пришел взглянуть на район боевых действий? — спросил Дэвидсон.

— Просто хочу сказать пару слов Эллен, — ответил Ребус, кивком указывая на еще одну сотрудницу отдела, присутствовавшую в комнате.

Сержант уголовной полиции Эллен Уайли, подняв голову, глянула на него поверх отчета, за которым ее до этого не было видно. Ее светлые, коротко подстриженные волосы разделял прямой пробор. С того времени, когда Ребус провел с ней расследование нескольких дел, она чуть заметно прибавила в весе. Ее щеки округлились, а теперь еще и вспыхнули, к чему Рейнольдс тут же привлек всеобщее внимание, зябко потерев ладони и протянув их к ней, словно к пылающему камину.

Не поднимая на Ребуса глаз, она встала из-за стола. Дэвидсон поинтересовался, что именно хочет сообщить ей Ребус, но тот вместо ответа пожал плечами. Уайли быстро взяла жакет, висевший на спинке стула, и небольшой рюкзачок.

— Я сегодня уже не вернусь, — объявила она.

Рейнольдс, присвистнув, взмахнул рукой:

— Ну, что ты скажешь, Чаг? Как приятно, когда между коллегами вспыхивает любовь.

Эллен вышла из комнаты, сопровождаемая раскатистым хохотом. В коридоре она прислонилась к стене и устало опустила голову на грудь.

— Устала? — сочувственно поинтересовался Ребус.

— Тебе когда-нибудь доводилось допрашивать немецкого анархо-синдикалиста?

— В последнее время не доводилось.

— Пришлось пыхтеть до ночи, чтобы завтра представить дела в суд.

— Уже сегодня, — поправил Ребус, постучав пальцем по стеклу наручных часов.

— Ну и ну, — она устало покачала головой. — Через шесть часов надо уже снова быть здесь.

— Предлагаю пойти куда-нибудь выпить, если, конечно, пабы еще открыты.

— Что-то не хочется.

— Подвезти тебя до дому?

— Моя машина рядом на улице. — Она на секунду задумалась. — Ой, да что это я — я же сегодня добиралась не на машине.

— И правильно сделала.

— Нам так посоветовали.

— Вот молодцы! Это означает, что я смогу подбросить тебя домой. — Ребус подождал, пока их взгляды встретятся, и улыбнулся. — Ты ведь до сих пор так и не спросила, что мне надо.

— А я знаю, что тебе надо, — неожиданно резко сказала она.

— Это облегчает дело, — произнес он. — Не хочу бередить…

— Что бередить?

— Твое кровоточащее сердце, — договорил он.

Эллен Уайли жила вместе со своей разведенной сестрой. Они занимали одну секцию многосекционного двухэтажного дома в Крэмонде. Садик на заднем дворе заканчивался почти отвесным спуском к реке Алмонд. Ночь была тихая, а Ребусу хотелось курить, и они расположились на улице. Уайли старалась говорить как можно тише — не хотела беспокоить соседей, да и окно в спальне сестры было открыто. Она принесла из дома две чашки чая с молоком.