Перекличка мертвых

– А родители?

– Отсюда сразу же к ним. – Она секунду помедлила. – Если бы ты мог обойтись без меня…

– Посмотрим. Наверно, обойдусь.

– Ну спасибо.

Она обняла его, поддавшись непонятному порыву. Наверное, она испытывала потребность в человеческом тепле – ведь ее ждала долгая неуютная ночь.

– Шивон… не надо все время думать о том, что будет, когда ты его найдешь. Он ведь наверняка скажет, что просто выполнял свою работу.

– У меня будут доказательства противного.

– Если ты приложишь максимум усилий…

Кивнув, она подмигнула ему и улыбнулась. Такого рода гримасой он сам всегда оповещал о том, что собирается идти напролом.

Подмигнула, улыбнулась и пошла делать то, что считала нужным.

Кто-то намалевал огромную эмблему анархистов на дверях управления полиции на Торфихен-плейс. Управление размещалось в старом здании с облупившимся фасадом, по площади, однако, почти вдвое превосходившем помещение участка на Гейфилд-сквер. Уборщики собирали мусор: битое стекло, кирпичи, булыжники, коробки из-под еды, продающейся на вынос.

Дежурный сержант нажал кнопку замка, дверь открылась, и Ребус вошел внутрь. Несколько протестующих с Каннинг-стрит были привезены сюда. Их распихали по специально для этого освобожденным камерам. Ребусу не хотелось думать о том, сколько выпущенных на волю наркоманов и грабителей шаталось сейчас по эдинбургским улицам. Отдел уголовного розыска занимал длинную узкую комнату, где всегда стоял специфический мускусный запах, который Ребус приписывал постоянному присутствию в ней констебля Рэя Рейнольдса по прозвищу Крысий Хвост. Сейчас он с распущенным галстуком развалился на стуле, положив скрещенные ноги на стол и зажав в руке банку лагера. За соседним столом сидел его шеф, инспектор Чаг Дэвидсон, вообще без галстука. Он усердно стучал двумя пальцами по клавиатуре и, казалось, с головой ушел в работу. Стоявшая рядом с ним банка пива еще не была открыта.

В тот момент, когда Ребус вошел, Рейнольдс, нимало не смущаясь, громко рыгнул.

– Вот уж не было печали! – прокомментировал он появление Ребуса. – Я слышал, тебя не велено подпускать к «Большой восьмерке» ближе, чем Армию Клоунов-бунтарей. – С этими словами он приподнял банку с пивом, словно произнес тост.

– Ты сразил меня этой новостью, Рэй. Жарко тут было, да?

– Зато нам дадут премию. – Рейнольдс протянул ему неоткрытую банку с пивом, но Ребус помотал головой.

– Пришел взглянуть на район боевых действий? – спросил Дэвидсон.

– Просто хочу сказать пару слов Эллен, – ответил Ребус, кивком указывая на еще одну сотрудницу отдела, присутствовавшую в комнате.

Сержант уголовной полиции Эллен Уайли, подняв голову, глянула на него поверх отчета, за которым ее до этого не было видно. Ее светлые, коротко подстриженные волосы разделял прямой пробор. С того времени, когда Ребус провел с ней расследование нескольких дел, она чуть заметно прибавила в весе. Ее щеки округлились, а теперь еще и вспыхнули, к чему Рейнольдс тут же привлек всеобщее внимание, зябко потерев ладони и протянув их к ней, словно к пылающему камину.

Не поднимая на Ребуса глаз, она встала из-за стола. Дэвидсон поинтересовался, что именно хочет сообщить ей Ребус, но тот вместо ответа пожал плечами. Уайли быстро взяла жакет, висевший на спинке стула, и небольшой рюкзачок.

– Я сегодня уже не вернусь, – объявила она.

Рейнольдс, присвистнув, взмахнул рукой:

– Ну, что ты скажешь, Чаг? Как приятно, когда между коллегами вспыхивает любовь.

Эллен вышла из комнаты, сопровождаемая раскатистым хохотом. В коридоре она прислонилась к стене и устало опустила голову на грудь.

– Устала? – сочувственно поинтересовался Ребус.

– Тебе когда-нибудь доводилось допрашивать немецкого анархо-синдикалиста?

– В последнее время не доводилось.

– Пришлось пыхтеть до ночи, чтобы завтра представить дела в суд.

– Уже сегодня, – поправил Ребус, постучав пальцем по стеклу наручных часов.

– Ну и ну, – она устало покачала головой. – Через шесть часов надо уже снова быть здесь.

– Предлагаю пойти куда-нибудь выпить, если, конечно, пабы еще открыты.

– Что-то не хочется.

– Подвезти тебя до дому?

– Моя машина рядом на улице. – Она на секунду задумалась. – Ой, да что это я – я же сегодня добиралась не на машине.

– И правильно сделала.

– Нам так посоветовали.

– Вот молодцы! Это означает, что я смогу подбросить тебя домой. – Ребус подождал, пока их взгляды встретятся, и улыбнулся. – Ты ведь до сих пор так и не спросила, что мне надо.

– А я знаю, что тебе надо, – неожиданно резко сказала она.

– Это облегчает дело, – произнес он. – Не хочу бередить…

– Что бередить?

– Твое кровоточащее сердце, – договорил он.

Эллен Уайли жила вместе со своей разведенной сестрой. Они занимали одну секцию многосекционного двухэтажного дома в Крэмонде. Садик на заднем дворе заканчивался почти отвесным спуском к реке Алмонд. Ночь была тихая, а Ребусу хотелось курить, и они расположились на улице. Уайли старалась говорить как можно тише – не хотела беспокоить соседей, да и окно в спальне сестры было открыто. Она принесла из дома две чашки чая с молоком.