Перекрестки реальностей. Часть II

Софос повернулся к нему и посмотрел в глаза, на которых неожиданно навернулись слезы. В чем была причина такой смены настроения? Алексей Владимирович перелистнул страницу с фото и практически сразу захлопнул дело, всхлипнув. Что такого он увидел? За эти секунды можно было разве что прочитать ФИО, максимум узнать имя отца (там вроде прочерк) и имя матери. Уж не отправит ли Виету вновь работать проводником? Жаль, талантливая девчонка. Может, что-то с матерью или… Хм… Софос вспомнил отчество Виеты. Алексеевна. Не может быть!

***

В голове у Алексея бушевало: «Бестолковые, глупые, абсолютно глупые женщины портят себе судьбы. Себе и детям. Неужели… Неужели у меня есть дочь?» Алексей вышел из КПР, задыхаясь от слез, попросил пилота вертолета, готового сразу же взлететь, подождать еще пятнадцать минут. Когда он открыл дело, переданное ему Софосом, и увидел фото нового руководителя проводников, он был шокирован. С фотографии на него смотрела Маринка — любовь молодости. Стало понятно, что новый руководитель проводников − ее дочь. Но когда он перевернул лист и увидел дату рождения … как там ее… Виэтрикс, то обнаружил, что она родилась в год, когда он расстался с Маринкой. Алексей мысленно достал с бесконечных полок архива своей фотографической памяти Маринкино ФИО и дату рождения, набрал сообщение нужному человеку и попросил узнать ее адрес. На душе немного полегчало. Он сел в вертолет, безучастно посмотрел на рюмку коньяка, заботливо предложенную стюардом, и полетел домой: переодеться, чтобы отправиться в гости к любви своей молодости. Посещать КПР приходилось на вертолете: дела требовали его беспрерывного присутствия здесь более трех часов, а находиться в другой реальности можно было не более двух.

***

Софос страшно гордился своей находчивостью. Как только гость ушел, он аккуратно сложил его рюмку в полиэтиленовый мешочек и распорядился, чтобы в его кабинет вызвали Виету.

− Ну что ж, поздравляю! Основатель принял твою кандидатуру. Теперь ты официально стала руководителем проводников.

Виета расплылась в довольной улыбке. Софос нажал кнопку стационарного телефона:

− Инга! Принеси, нам, пожалуйста, кофе. Мы будем отмечать! — обратился он уже к Виете.

После этого он встал у окна, повернувшись к Виете спиной, чтобы не выдавать своих эмоций, и снова обратился к подчиненной:

− Твои отец и мать будут в восторге. Быстрей пиши им сообщения, пусть накрывают стол.

− Только мать, − с нотой грусти ответила Виета, − у меня никогда не было отца.

Победоносная улыбка озарила лицо Софоса. Все правильно, победители всегда правы. Он повернулся к Виете и сделал извиняющийся вид.

− Прошу прощения, не хотел тебя расстраивать. Но маме все равно напиши.

Когда Виета вышла из его кабинета, Софос вызвал Митрия, помощника по особо важным делам, сунул ему в руки два полиэтиленовых пакета с рюмкой и кружкой и дал задание:

− Выясни, являются ли люди, пившие отсюда, родственниками.

Глава 7. Отец-кукух

Виета удивлялась тому, как за какую-то неделю поменялись ее ощущения от обучения. Она прекрасно помнила, как обсуждала с коллегами первый день обучения за обедом. Они с Толиком сидели за круглым столом возле панорамного окна. Виета только открыла рот, как на свободный стул приземлился нагловатый рыжий парнишка и представился Робустусом. Виета запомнила его со второго рабочего дня, когда изучала коллег из своего отдела. Низкорослый, коренастый парень с коротким ежиком рыжих волос, но не таких ярких, как у Софоса Аркадьевича, а скорее приглушенного, более приятного оттенка. Парень оказался простым, как три рубля, говорил все, что думал. Робустус был юрким, шустрым, общительным, веселым, умным, бесконечно беспечным, с живым взглядом и четкими, быстрыми движениями. Работу выполнял быстро, а остальное время торчал в телефоне. Его появление за столиком было неуместным и несвоевременным. Как рассказывать при незнакомом человеке обо всем, что произошло на обучении? Виета потерпела минуты три, и, не выдержав, все же начала свой рассказ. В конце концов, ничего секретного в том, что она хотела рассказать, не было. А ежели его уши будут слишком нежны для ее грубых словечек в адрес обучающей программы, то пусть ретируется.

Виета рассказала без утайки, что ей пришлось напиться, что алкоголь повлиял на ее память, и она помнит все урывками. Пожаловалась, что ее вынудили первой завести разговор с мужчиной. Толик и Робустус слушали ее внимательно, не перебивая. Толик сочувственно качал головой, Робустус молча уминал жареные котлетки. Виета закончила и воткнула вилку в полюбившуюся за две недели диеты брокколи.

− Бьют по слабым местам, гады! — прокомментировал Толик.

А Робустус, не глядя на Виету, добавил:

− Но, заметь, как тебе неприятно. Так чувствуют себя наши «пациенты».