Кроме людей из Двуречья здесь были и другие, но и они были не лучше. Ламгвин Дорн, здоровенный верзила со множеством шрамов на лице, дернул себя за чуб и опустил голову. На вид Ламгвин был громила громилой; но теперь состоял у Перрина камергером, так что, когда была нужда (а это случалось нечасто), он мог хотя бы попытаться сохранить хороший запах при виде своего хозяина. Базел Гилл, дородный мужчина, бывший хозяин гостиницы, которого Фэйли наняла в качестве их
Чаща из заостренных кольев, шагов десяти в ширину, окружала лагерь, и Перрин прошел к сектору гэалданских копейщиков, где в частоколе был оставлен узкий извилистый проход для одного всадника; и Балверу с Айрамом пришлось отстать от него и пойти сзади. На участке двуреченцев с конем было не пройти, там и пешему пришлось бы изворачиваться как угрю, чтобы пролезть между кольями. Опушка леса находилась немногим более чем в сотне шагов — смешное расстояние для двуреченского лучника; кроны больших деревьев смыкались пологом высоко над землей. Некоторые из деревьев были незнакомы Перрину, но там такие росли сосны, и болотные мирты, и вязы, некоторые три-четыре шага в толщину у основания, и дубы, которые были еще толще. Такие огромные деревья убивают все, что пытается расти под ними, за исключением разве что травы и небольших кустов, так что между стволами оставались свободные промежутки; но все равно здесь было темнее, чем ночью. Это был старый лес — такой лес может проглотить целую армию и не оставить даже костей.
Балвер шел за ним, пока они не миновали частокол, и наконец решил, что большего уединения им с Перрином в ближайшее время все равно не найти.
— Те всадники, которых высылал Масима, милорд… — произнес он и, придерживая плащ, метнул подозрительный взгляд в сторону Айрама, который стоял по-прежнему с каменным лицом.
— Я знаю, — сказал Перрин, — ты думаешь, что он посылает их к Белоплащникам. — Он был рад тому, что движется, и тому, что находится вдалеке от своих друзей. Он положил руку, держащую повод, на луку седла, но не стал вдевать ногу в стремя. Ходок мотнул мордой, его тоже обуревало нетерпение. — Масима с тем же успехом может посылать вестников и к Шончан.
— Вы совершенно правы, милорд. Это более чем возможно. Однако могу ли я еще раз обратить ваше внимание на то, что мнение Масимы относительно Айз Седай весьма близко к мнению Белоплащников? Фактически они совпадают. Он бы с радостью их всех умертвил, будь это в его власти. Взгляды Шончан на этот вопрос более… прагматичны, если мне будет позволено так выразиться. По сравнению с Масимой, по крайней мере.
— Как бы сильно ты ни ненавидел Белоплащников, мастер Балвер, нельзя обвинять их во всех наших бедах. К тому же Масима раньше имел дело с Шончан.
— Вам виднее, милорд. — Выражение лица Балвера не изменилось, но от него так и разило сомнением. Перрин не мог доказать, что Масима встречается с Шончан, а рассказать кому-нибудь, каким образом он узнал об этих встречах, значило лишь добавить себе трудностей к уже имеющимся. Это-то и смущало Балвера: он был человеком, который любил доказательства. — Что же до Айз Седай и Хранительниц Мудрости, милорд… Айз Седай всегда считают, что им все известно лучше, чем всем остальным. Полагаю, Хранительницы Мудрости в этом отношении сильно на них походят.
Перрин фыркнул, выдувая белые султанчики в морозном воздухе.