Перекрестки

— Ты должен уйти отсюда не оглядываясь, прямо сквозь стены, которые ты построил. Отпусти себя самого, папа. И не беспокойся обо мне. Мне гораздо лучше, чем ты думаешь. Я тоже — мелодия.

Тони рассмеялся и прослезился.

— Могу я тебе по крайней мере сказать, — произнес он, с трудом подбирая слова, — что я счастлив видеть тебя? В этом нет ничего плохого?

— Нет, папа, ничего плохого в этом нет.

— А могу я сказать, что люблю тебя и ужасно тоскую по тебе, порой не могу думать ни о чем другом?

— Да, конечно, папа. Но теперь пора попрощаться со мной — в этом тоже не будет ничего плохого. Тебе пора идти.

Тони поднялся на ноги.

— Ты говоришь совсем как Бабушка, — сказал он, смеясь и задыхаясь от слез.

— Спасибо за комплимент, — рассмеялся Габриэль и покачал головой. — Если бы ты только знал, папа… У меня все отлично.

С минуту Тони постоял, глядя на своего пятилетнего сына. Затем, глубоко вздохнув, он сказал:

— Так значит, до свидания, сынок. Я люблю тебя. До свидания, мой Габриэль!

— До свидания, папа. Скоро увидимся.

Тони повернулся, еще раз глубоко вздохнул и направился прямо к стене неподалеку от того места, где вошел. С каждым его шагом пол трескался, как хрусталь, по которому бьют камнем. Он не оглядывался, зная, что иначе утратит всю свою решимость. Стена перед ним задрожала, стала прозрачной и исчезла совсем. Позади он услышал грохот и, даже не оглядываясь, понял, что храм складывается, как карточный домик, а его душа взмывает вверх, преображаясь. Шаги его были тверды и уверенны.

Подняв голову, Тони увидел, что на него надвигается бурный водяной вал. Деваться было некуда, он стоял, раскинув руки, и ждал, когда вода подхватит его. Река вернулась.

16

Кусок пирога

Бог в каждом человеке находит потайную дверь,

через которую в него и проникает.

Ральф Уолдо Эмерсон

— Мэгги?

— Ай! — воскликнула Мэгги, роняя стакан с мукой на кухонный стол. — Что ты подкрадываешься ко мне так неожиданно? Пропадал где-то почти двое суток, бросил меня со своей дочерью в больнице, а теперь напугал до полусмерти. Посмотри, что ты наделал.

— Мэгги!

— Ну что?

— Я так рад тебя видеть, Мэгги! Правда-правда. Я не говорил тебе, как много ты для меня значишь? Я так благодарен…

— Тони, у тебя с головой все в порядке? Не знаю, где ты был, но ты на себя не похож. Говоришь, как больной.

Он счастливо рассмеялся:

— Может быть, но мне хорошо, как никогда.

— Хм. Должна поставить тебя в известность, что врачи с тобой не согласны. Дела твои идут не слишком успешно. Нам надо поговорить — можно это сделать как раз сейчас, пока я готовлю яблочный пирог. За те два дня, что ты пропадал в самоволке, тут много чего случилось. Мы должны составить план действий.

— Яблочный пирог? Обожаю. А по какому случаю? — Тони чувствовал, что Мэгги с трудом сдерживает улыбку и что ее распирают совершенно особые чувства. — Подожди-ка, подожди-ка, я, кажется, и сам знаю. Ты печешь пирог для Кларенса?

Мэгги рассмеялась и махнула рукой.

— Ну да, он едет сюда перекусить после смены. Мы с ним много говорили по телефону в эти два дня. Он находит меня, — она театрально взмахнула руками, как дебютантка на сцене, — «довольно таинственной». Хочу тебя предупредить, что если поцелую его, то чисто случайно, забыв о тебе. Но это я так говорю, на всякий случай. Я буду стараться не забывать, но… сам понимаешь…

— Потрясающе! — вздохнул Тони, пытаясь представить себе, каково это будет, если он начнет перескакивать от одного к другому, как мячик для пинг-понга.

Мэгги между тем собрала рассыпанную муку, выкинула ее в раковину и стала доставать различные ингредиенты для пирога.

— За двадцать минут в больнице, — говорила она, — я узнала о тебе больше, чем ты рассказал мне за все время, что обитаешь у меня в голове. Я сначала жутко разозлилась на тебя за то, что ты так третируешь своих родных. Твоя жена — бывшая жена — настоящее сокровище; твоя дочь совершенно уникальная женщина, и ее гнев не мешает ей все еще любить тебя, несмотря ни на что. И, Тони, хочу сказать, что сочувствую тебе, от всей души сочувствую по поводу Габриэля. — Она помолчала. — А что такое у вас с Джейком? Вот этого я еще не понимаю.

— Мэгги, подожди, не все сразу, — прервал ее Тони. — Я отвечу на все твои вопросы чуть позже, а сначала нам надо поговорить о другом деле.

Мэгги на минуту оставила хлопоты и выглянула в окно.

— Ты про свой дар исцеления? Знаешь, это было еще то ощущение, когда ты заставил меня пойти туда, наблюдал, как я переживаю за Линдси, и все для того, чтобы я возложила руки на твой…

— Прости меня, пожалуйста, за это. Но я не видел другой возможности. Я думал, что надо поправиться, и тогда я смогу помочь многим людям и, может быть, даже исправить отчасти то зло, которое им причинил. Я понимаю, что это был чистый эгоизм…