Перекрестки

Она отвела Молли в угол палаты, чтобы поговорить с ней, а Кларенс тем временем присел рядом с Линдси и стал расспрашивать ее о книге, которую она читала. Молли безуспешно пыталась найти нужные слова — они застревали где-то на полпути между ее сердцем и языком.

Тони заговорил первым:

— Мэгги, скажи ей просто, что участие во всем этом значит для меня очень много. Очень много.

Молли кивнула.

— Тони! — прошептала она. — Ты Иисус?

— Ха-ха! — расхохотался он. Мэгги усмехнулась. — Скажи ей, что нет, но мы с ним очень близки.

Молли улыбнулась и опять наклонилась поближе к уху Мэгги:

— Тони, я думаю, у тебя с ним больше общего, чем ты думаешь. Я никогда не смогу достойно отблагодарить тебя.

— Тони прощается с тобой, Молли. Он говорит, ты вполне отблагодаришь его, если будешь присматривать за Джейком. Ты не против?

— Нет, не против, — улыбнулась Молли сквозь слезы. — Я люблю тебя, Тони.

— Я… Я тоже… Я тоже люблю тебя, Молли. — Было очень трудно произнести эти простые слова, пусть даже он и понимал, что говорит правду. — Мэгги, пожалуйста, давай заканчивать, пока я совсем не расклеился.

Спустя несколько минут Мэгги и Кларенс вернулись в комнату для посетителей университетской больницы и остались с Кэбби, в то время как остальные по очереди ходили в палату номер 17 попрощаться с Тони. Пространство между жизнью и смертью очень узкое и зыбкое, и Мэгги не хотела ступать на эту священную землю без поддержки друзей.

Пока Анджела ждала своей очереди, Мэгги села рядом и передала ей письмо отца. Минут двадцать молодая женщина читала то, что Тони написал ей, погрузившись в свои переживания. К ней подсела и мать, постаралась ее успокоить. В конце концов Анджела в одиночестве тоже прошла в палату и вернулась измученная, с заплаканными глазами.

— Ну как, все в порядке? — спросила Мэгги, обняв ее.

— Да, теперь мне лучше. Я сказала ему, как на него сердита. Я боялась, что разнесу от злости всю палату, но все равно я ему все сказала.

— Я уверена, он заслужил это, Анджела. Он не умел ладить с людьми, это было что-то вроде болезни.

— Ну да, он и в письме написал, что я не виновата.

— Я рада, что ты сказала, как сердита на него. Бывает полезно такое услышать.

— Да, я тоже довольна. И еще я рада, что сказала, как люблю его и как мне его не хватает. — Она посмотрела Мэгги в глаза. — Спасибо, Мэгги.

— За что?

— Даже не знаю, — слабо улыбнулась Анджела. — Просто мне захотелось тебя поблагодарить.

— В таком случае и тебе спасибо на добром слове. Которое я передам по назначению.

Анджела опять неуверенно улыбнулась, не понимая толком, что Мэгги имеет в виду, и села рядом со своей матерью, устало прислонившись к ней.

Следующим вернулся Джейк. У него был такой вид, словно он побывал внутри молотилки, но глаза его живо сверкали.

— Ты точно не хочешь поговорить с ним? — тихо спросила Мэгги.

— Не могу! — отрезал Тони.

— Что значит не можешь?

— Это значит, что я трус. Несмотря на то что все изменилось, я боюсь разговаривать с ним.

Мэгги кивнула и села рядом с Кларенсом. Тот обнял ее, чтобы иметь возможность прошептать ей в ухо:

— Спасибо тебе, Тони, за все. Кстати, для сведения: все, что было в мешке, уничтожено.

— Поблагодари его, пожалуйста, Мэгги, и скажи, что он очень хороший человек. И что я шлю привет его маме.

— Хорошо, передам, — пообещала она.

Наконец наступил момент, когда Мэгги надо было зайти еще раз одной в палату к Тони.

— Итак, с котами покончено? — спросила она.

— Да-да, никаких больше котов. В сейфе лежит завещание, согласно которому все достанется Джейку, Лори и Анджеле. Как-то вечером я напился и слушал песню Боба Дилана в исполнении этой женщины — ты знаешь…

— Ты имеешь в виду Адель?[45]

«Make You Feel My Love»?[46]

— Да, эту песню. Я так паршиво себя почувствовал, что взял и переписал завещание. Наутро с похмелья мне было не лучше, так что я пошел к нотариусу и заверил документ. А потом опять все изменил, как ты знаешь.

Мэгги и Тони погрузились каждый в свои мысли; в палате воцарилось молчание. Тишину нарушало лишь дыхание усердно трудившейся аппаратуры. Наконец Мэгги нарушила это безмолвие:

— Я не знаю, как это сделать, Тони. Моя жизнь изменилась благодаря тебе, изменилась к лучшему. Ты мне небезразличен, и я не знаю, как отпустить тебя, как расстаться с тобой. В моем сердце есть ниша, которую только ты можешь заполнить.

— Знаешь, никто никогда мне такого не говорил. Спасибо. И еще, Мэгги, — продолжил он, — есть три вопроса, о которых мне надо поговорить с тобой в заключение.

— Давай. Только не заставляй меня опять плакать. Я уже вся изошла слезами.

Помолчав, Тони сказал:

— Первое — это моя исповедь. Когда-нибудь ты, возможно, будешь говорить с Джейком обо мне. Сам я не мог признаться ему, я слишком труслив.

Мэгги терпеливо ждала, пока он мучительно подыскивал слова.