Перекрестный огонь

Хозяйка держалась скромно и почти не пользовалась макияжем. Она ничем не напоминала угловатых современных фотомоделей, — напротив, в ее лице сочетались мягкость очертаний с классическими японскими глазами. Кому-то такое лицо могло показаться слишком невыразительным. Госпожа Курата принадлежала к тем женщинам, присутствие которых немедленно вызывает инстинктивное желание их защитить. Глядя на нее, Тикако поняла, почему Митико Кинута прониклась такой симпатией к семье Курата, а Фусако Эгути так преданно заботится о них.

Сидя рядом, госпожа Курата и Каори напоминали не столько мать с дочерью, сколько двух сестер с солидной разницей в возрасте. У обеих была прозрачная кожа, и обе явно испытывали сильнейшее напряжение.

— Детектив Исидзу, семья Курата хочет уехать из этой квартиры. — Митико решила взять на себя инициативу и нарушить молчание.

Тикако постаралась скрыть удивление и искоса взглянула на Макихару. Совсем недавно, примерно полчаса тому назад, они обсуждали такую возможность.

«Наверное, они сообщат нам, что переезжают. — Макихара говорил почти бесстрастным тоном. — Скажут, что хотят уехать отсюда, где их преследует поджигатель, и что они собираются держать новый адрес в тайне. Если они этого не сделают, их могут заподозрить самих».

— И далеко вы хотите уехать? — спросила Тикако госпожу Курата, которая, в свою очередь, взглянула на Митико так, как убийца смотрит на своего адвоката во время допроса. Точнее, она смотрела на губы Митико. Может, какой-нибудь тайный код?

— Не знаю… — уклончиво сказала женщина и вцепилась в чашку, будто в последнюю соломинку надежды. — Просто после всех этих жутких событий мы чувствуем себя здесь не слишком уютно. Ну и вообще, для здоровья Каори было бы полезнее жить в доме с садиком.

Тикако улыбнулась Каори:

— Полагаю, школу вы тоже смените. Тебе не жаль расстаться с друзьями?

Девочка отвернулась и не ответила, только крепче стиснула руку матери.

— Прошу прощения, — сказал Макихара, поднимаясь с места.

Он пересек комнату и подошел к столику, где в предыдущее посещение Тикако стояла ваза с цветами, впоследствии сгоревшая. Вместо нее здесь теперь красовалась изысканная лампа с абажуром из цветного стекла.

— Здесь и произошло то небольшое возгорание. Я прав? — Задавая свой вопрос, Макихара внимательно осматривал стену. — Вы заново покрасили стену, госпожа Курата?

Митико открыла было рот, чтобы ответить, но вместо этого посмотрела на хозяйку дома, которой был адресован вопрос. Та слегка сжалась и тихо ответила:

— Да, конечно.

— Должно быть, нелегко перекрашивать стены всякий раз. Да и недешево.

— Это лучше, чем нанести кому-то вред.

— Да, правда. Но там, в школе, при возгорании пострадала одна из учениц и даже попала в больницу? Так сказано в протоколе.

Госпожа Курата молчала, словно не понимая, чего добивается Макихара. Тот все еще рассматривал стену.

— И вы оплатили лечение?

Митико изумленно уставилась на хозяйку дома. Женщина на мгновение замерла. Каори по-прежнему сидела, опустив глаза.

Тикако была поражена. Она гадала, где и когда Макихара успел раздобыть эти сведения.

— Вы оплатили лечение. Так ведь? — Детектив наконец повернулся к госпоже Курата.

— Да, мы оплатили лечение, — ответила она еле слышно.

— Почему?

— Что вы имеете в виду, спрашивая «почему»?

— Так ведь никаких причин для этого не было, так? Каори не пострадала, хотя сама оказалась жертвой возгорания, нет?

— Причина в том, что обжечь хотели Каори, тогда как другая девочка просто случайно оказалась рядом. Одна из подруг Каори.

— Понятно.

— Она из небогатой семьи.

— Но они все же могут платить за обучение в частной школе?

— Это для них нелегко.

— Понятно, — повторил Макихара, не столько в ответ, сколько самому себе.

В его голосе не было язвительности, но Тикако обратила внимание на то, что госпожа Курата решительно сжала челюсти, словно приготовилась к обороне. Исидзу перевела взгляд с матери на дочь и даже рот открыла от изумления.

Каори побледнела как полотно. Она все время выглядела тихой и подавленной, но вполне здоровой. Теперь же глаза у нее затуманились и словно остекленели, а с лица отхлынула кровь. Девочка казалась больной.

Что на нее так подействовало? Почему она так расстроилась, услышав, что мать оплатила лечение ее подруги?

— Каори? — нерешительно спросила Тикако, а Макихара резко развернулся и быстро подошел к ним.

Остановившись возле стула, где сидела Митико, он наклонился к девочке и стал всматриваться в ее лицо:

— Тяжело, наверное, терпеть столько постороннего народа в доме? — Он разговаривал с ней совершенно иным тоном, мягко и участливо. — Когда вы переедете, все успокоится. Отец с матерью сумеют тебя защитить. Мы тоже сделаем все, что в наших силах, чтобы обеспечить тебе безопасность, так что не бойся.

Каори медленно подняла голову. Это выглядело так, будто она опасается, что если будет двигаться быстрее, то внутри ее что-то сломается. Но все же она посмотрела Макихаре прямо в лицо.

— Кстати, что у тебя с пальцем? — спросил тот, улыбаясь.