Перекресток

Первого ноября встретили Сальваторе. Привезла мама Санчеса, сразу же не уезжая из аэропорта, отправилась назад. Мне показалось, она не очень переживала за сына. Да и когда был в гостях, не заметил у них в семье особых нежностей. Сальваторе стал совсем странный, видимо, поэтому они и решились. Совсем перестал реагировать на слова и на действия тоже с трудом. Например: усадить в такси удалось не сразу. А из лифта вытаскивали втроем — упирался и кусался. Но не плачет совсем и ни слова не говорит. Всё время отстраненный, в своем мире. Когда вышли на связь с Санчо, даже не подошел к экрану и никак на него не отреагировал. По совету Санчо купили ему краски и все принадлежности для рисования. Я побаивался, что он разрисует все стены или сам будет разноцветный, но к моему удивлению Сальваторе очень аккуратно и профессионально подошел к творчеству. Рисунки его кроме абстракции больше ничем не назовешь, но я такого нарисовать бы не смог. Если всмотреться, то можно уйти в мир Сальваторе, то есть зависнуть. Возможно это второй Сальвадор Дали. Увы, рисованием все положительные моменты исчерпывались. Оказалось: в туалет он сам не ходит. Пришлось покупать памперсы и периодически менять их и купать его. Не очень приятное занятие. Я думал, девочкам понравится, все-таки мальчик голенький, не такой уж и маленький — тринадцать лет. Но и они пытались по возможности переложить эту процедуру на кого-то другого. Кормить его было еще тем испытанием. К тому же ежедневный поход к врачу превращался в пытку. Через неделю мы готовы были сдаться и нанять няню. Даже начали поиски, но пока искали, ситуация стала медленно меняться к лучшему. Сальваторе стал спокойнее, немного реагировать на слова, однажды сам взял ложку в руки и стал есть. Да и мы потихоньку привыкли, научились с ним обращаться. Димка даже заинтересовал его игрой на гитаре, но ненадолго. Рисование победило. Однажды Таня взяла одну картину (самую странную) и отнесла своей тёте. Тетя работает администратором в выставочном центре, вот и поставили картину среди творений начинающих художников. Через два дня тётя позвонила и сказала, что картину хотят купить. Я в шутку оценил её в две тысячи евро. Покупатель согласился, попросил только добавить подпись художника. С этим возникла проблема, Сальваторе никак не реагировал на просьбу сделать росчерк. Он вообще после окончания очередной картины откладывал её в сторону и никогда больше не брал её в руки. Пришлось обратиться за помощью к врачу. Не знаю, как он это делает, но на картине появилась надпись: Salvatore el Segundo. То есть — Сальватор второй. Если так пойдет дальше, то я его не отдам назад. Вылечу, создам ему имя. А какая реклама для моего будущего центра — «Этот великий художник был засранным аутистом, а кем станешь ты?»

День рождения мой провели скромно, нашей небольшой компанией. На частично построенной даче. В качестве подарка я, наконец, получил от Тани то, чего так долго добивался. С Томой это было более ….приятно, но и так неплохо. Чуть было не повторил в тот же день с Витой, немного не хватило времени наедине с ней. И на следующий день главный подарок — на счет в Китае поступили 350 миллионов! Вот теперь я развернусь! Правда, до 18-летия подтверждать расходы свыше тысячи долларов, должна мама. Надеюсь, с этим проблем не возникнет.

Иду после школы домой, никого не трогаю.

— Денис! — Женька догоняет. Пока поговорить с ней не получалось, только здоровались при редких встречах.

— Привет. А где твой Олежка? А то опять будет мне претензии предъявлять, что мне тогда делать? — не удержался, чтобы не съязвить.

— Перестань! — хмурится Женька. — Прекрасно знаешь, что у нас с ним ничего нет, и не может быть.

Это я знаю, Кира регулярно информирует о Женькиных делах. Информировала. Но и со мной раньше Женя ничего не хотела кроме дружбы. А теперь просто спортивный интерес взыграл, что я предпочел другую.

— И что ты хочешь? — спрашиваю её.

— Хочу, чтобы у нас было как раньше. Мы ведь не ссорились, почему мы не можем дружить?

— Просто дружить можем, — соглашаюсь. — Но сначала тебе нужно извиниться перед Таней за наезд и пообещать, что больше подобного не повторится.

Некоторое время идем молча. Обдумав и придя к какому-то решению, Женя соглашается:

— Хорошо, я извинюсь.

Я уже успел пожалеть о предложении. Слишком уж хорошо успел узнать Женьку, она явно что-то задумала. Извиняться не в её обычаях. Но отступать некуда.

— Тогда приходи вечером, будем общаться.

Общение получилось скомканным, Таня извинения приняла, но, как и я, им не поверила. Это я по её лицу понял. Включать Женю в график дежурств с Сальваторе, пока не стали. Мы то, уже привыкли, а она может и обидеть его. Хотя прогресс уже шагнул настолько, что мальчик сам стал ходить в туалет. Изредка разве что случался конфуз. Говорить пока не стал, зато поёт! С Димкой под гитару. Голоса и слуха у него нет, фальшивит неимоверно, но мы только радуемся. К Новому году врач обещает, что и заговорит. А вообще лечение затянется не меньше чем на год, а потом периодическая профилактика.