Перекресток

— Так давай заедем, навестишь. Куда нам торопиться? — предлагает Санчес.

В принципе больница по пути на дачу. Можно и заехать. Минут пятнадцать погоды не делают.

— А что за знакомый, друг? — продолжает расспрашивать Санчо.

— Нет, мальчик один из детдома. Я тебе как-то рассказывал о них — в поездах выступают. Так вот, ему ногу поездом отрезало. Его усыновить хотели, теперь отказались. И собираются перевести в другой детдом, для инвалидов. Но я с бабушкой говорил, она как бы уже согласилась на усыновление, вот встретится с ним, поговорит. Ему я еще не сказал об этом, вдруг не получится, чтобы не расстраивался зря.

Бабушка главным образом клюнула на Димкины вокальные способности. Слух есть, музыке можно учить. С меня, как нам с ней уже понятно, выдающегося пианиста не получится. Немного научился играть на слух, подобрать мелодию могу. Но разучивать по нотам великих композиторов — увольте! Есть дела поважнее.

— Доктор приглашает зайти, — сообщает Анжела. Каким образом она это узнала, непонятно. Ни звонка, ни другого какого сигнала не было, наверное, телепатически.

Сальваторе сидит в кресле, пьёт из банки напиток. Я никаких изменений не замечаю, но у Санчеса глаза удивленно расширились.

— Итак, что я могу сказать, — доктор жестом предложил нам присесть, — случай запущенный, но не безнадежный. Более того, я уверен в положительном результате. Но на это потребуется время, не менее полугода регулярных посещений. Так что думайте.

— Я поговорю с отцом, и тогда решим, — заявил Санчо. — Сколько мы должны за сегодня?

— Сто долларов достаточно. Если надумаете лечить — весь курс обойдется в сорок тысяч долларов. Звоните.

Он мне по-прежнему не внушает доверия, да и Анжела расстроила. На улице начинаю отговаривать Санчо.

— Какие он гарантии может дать? Скажет потом: не получилось, извините, а денежки назад уже не вернет.

— Сальваторе никогда у чужого ничего не брал. А тут сидит с напитком. Да и разве это много — сорок тысяч? — возражает Санчо. — Мы у нас больше на врачей потратили и без толку.

— Под гипнозом можно любого заставить делать что угодно, а потом ничего не меняется.

— Киеро бебе! (Хочу пить) — внезапно заявляет Сальваторе, которого мы держим за руки.

— Санчо! Я впервые услышал его голос! Беру свои слова о докторе обратно!

— Вот видишь! — торжествует Санчес. — Нет, он говорит, но мало. Бывает несколько дней подряд ни слова от него не слышим. А с посторонними вообще я не помню, чтобы разговаривал. Давно, лет шесть назад только. Блин, как мне с отцом поговорить, отвлекать нельзя.

— СМС отправь, как сможет, свяжется. Я крестному тоже напишу. Сальваторе, братик, потерпи, через двадцать минут будем дома, там я приготовил для вас завтрак.

По времени уже ближе к обеду. Такси не сразу удалось поймать, двадцать минут превратились в сорок пока добрались. Дома Кира с Эриком — сегодня прогуливают школу (так же как и я). Кира в представлении не нуждается, знакомлю только с Эриком. Сальваторе, к сожалению, снова безучастный, но Кире позволил за собой поухаживать, она раздела его и потащила в ванную мыть руки. Я пока показываю Санчесу квартиру:

— Конечно, не такие хоромы как у вас, — видел по интернету их особняк.

— Ничего, это ведь не твое, — утешает Санчо, — вот себе ты круче, чем у нас отстроишь.

Кухню и показывать не стал, позориться. Стол Кира накрыла в гостиной.

— Быстренько перекусим и выдвигаемся, — говорю я, — Таня и Радик скоро подойдут. Кира, а Валентин почему до сих пор не пришел?

— Так занятия только закончились. Да, я Женю пригласила, ты не возражаешь? — ставит меня перед фактом Кира.

— Да мне то что. Это если её Олежка будет выступать, то так легко не отделается как прошлый раз.

Лишь бы Женька не вздумала меня к Тане ревновать. Прав у неё нет на это никаких — сама выбрала. Хотя и ревновать особо нечего, с Таней дальше поцелуя при расставании никак не продвигается. Дома у неё был еще один раз, отца не застал. Затишье, никто от меня ничего не требует, и я пока затаился. С Химиком только контакт установил, но дальше не знаю что делать. Боюсь.

Радик позвонил, уже на подходе. Вызываю такси, предупреждаю, чтобы восьмиместное было, и спускаемся. Сальваторе на выходе затормозил, уставился на доску объявлений у окошка консьержки. Там рекламы навешали разноцветной. Санчес с трудом отрывает его. Кира с Эриком вышли, а мы никак. За две руки дотащили упирающегося Сальваторе до двери. С улицы слышим крик, похоже Эрика. Бросаю Сальваторе, выскакиваю…, Эрик выбирается с сугроба, а где Кира?