Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

— Сегодня свершится первое заседание божественного суда! — Раздался громогласный голос Верховной жрицы, усиленный магией, говорящей на одном из наречий дроу, которая совсем недавно была у нас внизу в пещере. — Мать выбрала число тринадцать, и если они выживут, а эта сука не найдет себе достойного мужа из народа дроу, то они пойдут своей дорогой!

Рев, которым наполнили трибуны разумные, заставил с потолка огромной пещеры упасть несколько булыжников. Повсюду замерцали светящиеся кристаллы, создавая полумрак, несмотря на то, что дроу видели и в абсолютной темноте.

— Но Хиара, недостойная наших братьев, будет не одна! — Вновь прозвучал громогласный голос жрицы. — Вместе с ней весь путь от начала до конца пройдет воин той, что изменила нашу мать, и из любви ко всему живому она переродилась в ужас всему живому, в нашу Мать Боли! Матерь Боли желает испытать служителя Смерти, её обрученного.

Рев трибун был не самым опасным, все трибуны были закрыты мощными магическими щитами, которые сохраняли и защищали жизни не только смотрящих с них, но и тех, что сражаются на арене. С последними словами жрицы дроу с трибун атаковали щиты. Они бились в истерике и метали заклинания в ненавистного их Матери служителя Смерти. Мне было страшно смотреть, как тысячи дроу едины в одном душевном порыве — разорвать меня на части.

Мы с Хиарой стояли около огромной решетки, которая закрывала нам выход на арену, и ждали, пока начнется наш первый кровавый день. У нас не было сомнений, что нам не пережить тринадцать дней боев на арене. Хари, что стояла с нами, уже все рассказала про то, кто она такая, кто её подруга и что за правила на этой чужой кровавой арене.

Арена Матери предназначена для великих судов над разумными. Здесь решают споры великие Дома дроу, как они называют свои кланы, а также отдают сюда в качестве гладиаторов провинившихся членов кланов. Причины могут быть и вовсе смехотворными. По словам Хари, она, например, не пустила в свою кровать жрицу матери, и уже утром оказалась на Арене Матери.

И Альке и Хари — те, кто должны были сойтись в последнем для них смертельном бою друг с другом за свободу. У Альке шесть боевых дней по три схватки, а вот Хари прошла целых девять дней, почти рекордное количество схваток. Как нам объяснила дроу, которую Хиара пару минут назад чуть не придушила — с арены можно уйти либо в виде трупа, либо пройдя то число боевых дней, которое огласила Великая жрица Матери всех дроу. Никто и никогда не сбегал с арены суда Матери и её супруга. Она была построена так, что был лишь один выход с арены, и его пройти было невозможно, так как по преданию тот тоннель охраняет сам Живур.

— Удачи. — Шепнула нам Хари, постоянно глядя на меня и прикусывая губу, как только тронулась и начала вниз уползать толстенная железная решетка. Когда Жрица всё же заткнулась, перестав говорить о том, какая нам дана честь — пройти весь путь и стать едиными как по духу, так и по силе с дочерями самой прекраснейшей богини. А дроу перестали атаковать магические щиты, которые, как и высокая стена разделяли трибуны и арену.

То чувство волнения, которое возникло в моей душе, когда сзади невероятно воняет ядовитый газ, который впустили в наш тоннель. А впереди открывается первая решетка с десятью противниками в хорошей броне и с магическим оружием, чьи уровни я просто не вижу. Черная, стальная броня, закрытые шлемы, сабли, двуручные мечи, щиты и короткие луки жаждали прикончить двух плененных богами людей.

— Первыми поприветствуют испытуемых наши братья. — Громом раздался голос жрицы. — Им предоставлена честь доказать, что они не изгои, и нам не стоит стесняться их. Они всё же рождены нашими матерями, и сейчас покажут свою доблесть.

Я стоял на арене впереди Хиары, которая не отвлекаясь читала заклинания и активировала все навыки, которыми владела. Я с колуном в руках, наложив на себя все защитные заклинания из моего небольшого арсенала ждал, когда откроется решетка наших противников. А по моей броне иногда проскакивали искры, и мне хотелось её скинуть, так как меня постоянно немного било током. На моей броне была куча символов, которые практически выжгла Хиара. Также усиливали мою защиту, как пассивную, так и активную, те разряды электричества, что носились по моей броне и иногда испытывали меня на прочность.

Горн, что взревел во второй раз, словно рев страшного зверя, ознаменовал начало схватки. Я рванул вперед, как только решетка опустилась у наших противников. Я бежал, пытаясь не надеться на стрелы, что летели в меня одна за другой. Несясь вперед, я старался не думать о том, что моя Миуюки позади, а я как отец прохожу свои бойцовые ямы.