Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

Видел я уже прекрасно, но лучше бы не видел совсем. Мое сердце не стало бы останавливать свой ритм биения, а душа не завыла бы как от страха, так и от страшных догадок, которые предстали образами в моей голове. Передо мной появилась та, которую я увидел первый раз, когда прибыл в Данилаг со своей семьей. Тогда она торговалась с троллем и выглядела не очень счастливой. Стальная Альва, отвергнутая собственным народом, волочащая жалкое существование среди варваров в далёком, никому не известном и, казалось, забытом даже богами северном королевстве.

А теперь передо мной, вглядываясь в мои глаза, стояла гордая и сильная младшая жрица Матери всех дроу в шикарном церемониальном костюме из белого серебра. Она держала в руках рабский ошейник высшего качества, выращенный из черного энергетического кристалла, и стояла в окружении пяти дроу, одна из которых, точно была выше неё по положению.

— Аль, это ты? — На северном языке спросила застывшая и немного побледневшая дроу, а её руки задрожали, и она чуть не выронила рабский ошейник из своих рук.

— Здравствуй, Талиси Блундит. Как там Сура? Получила ли она моё письмо? — Спокойно проговорил я, видя, как Талиси все-таки поверила своим глазам и чуть не выронила рабский ошейник из рук. — Я сожалею, Талиси, что не могу поприветствовать вас традиционным поклоном и рукопожатием вашего народа, как вы меня учили.

— С Сурой все хорошо, — Взяв себя в руки, проговорила Талиси. Она, как и я, знала строгие правила своего народа. Мы оба знали, что этот ошейник она на меня наденет, хочет она этого или нет. Там где-то её дочь, и если Талиси сейчас совершит ошибку, то Сура за неё заплатит ту страшную цену, которую потребует жестокий народ дроу. — Мы два дня назад выслали письмо в Данилаг вместе с головой посла и его слуг. Он совершил ошибку, и теперь Генрих Кровавый наш враг.

— Талиси, он не сын Матери, и все, что вас связывает, ничтожно. — Строго проговорила стоящая рядом с Талиси неизвестная мне дроу в черном кожаном платье до пола с несколькими крупными брильянтами на груди. Она потянула свою руку к ножу, что весел на её ноге чуть ниже бедра, которая проглядывала через разрез платья. — Талиси, надевай и настраивай ошейник на этого самца.

— Слушаю и повинуюсь, Верховная жрица. Когда я его одену, прошу вас проверить, чтобы удостовериться, что я свою работу выполнила достойно. — Проговорила Талиси и шагнула ко мне, а сзади послышался шелест доставаемого оружия другими дроу. — Прости, Аль, я не могу….

— Талиси, делай свою работу как никогда хорошо. — Не дал я ей договорить, так как был рад тому, что для некоторых дроу друзья хоть что-то значат. — И ни о чем не переживай.

Талиси без слов шагнула ко мне, в её руках ошейник засветился и раскрылся. Цепи, словно змеи зашевелились и освободили участок на моей шее, которую они опутывали. Холодный кристаллический ошейник с лязгом закрылся и начал меня душить, излучая при этом яркий свет.

— Хорошая работа. — Вынесла вердикт Верховная жрица, что очень внимательно, в неизвестном мне порядке прозрения осмотрела работу ошейника и заклинаний, которые нанесла Талиси. — Я довольна.

Жрица стояла и улыбалась, сверля меня своими глазами:

— Я найду ему применение. Если он сегодня после этой схватки не умрет. — Улыбнулась она мне уже не как жрица, а как будущая хозяйка. — То уйдет в мой круг прислуги.

— Хрусь. — Раздалось из ошейника, и улыбка с лица жрицы пропала. А вот на моём лице она начала появляться с каждым новым треском ошейника, который словно взбесился.

— На меня не надеть рабский ошейник, не набить мне знак раба, не выжечь калёным железом. — Тихо проговорил я с улыбкой, видя как нож с бедра Верховной жрицы пропал, и теперь завис в воздухе у моей груди. Он с легкостью пробил броню и, впился в кожу. И вот уже тоненькая струйка крови стекала где-то там под броней.

С последними моими словами ошейник сорвался с моей шеи, распадаясь на части и разбился, коснувшись каменного пола, рассыпавшись на тысячи осколков. Я видел ужас, что застыл в глазах Верховной жрицы, и чувствовал как нож начал глубже проникать в мою грудь. Но всего лишь через мгновение жрица успокоилась, и давление на нож уменьшилось.

— Талиси, ты будешь наказана. — Хмуро произнесла жрица и, взглянула на меня, а нож левитируя в воздухе мгновенно вернулся в ножны у бедра Верховной жрицы, а разрез на платье словно сросся. Просверлив меня взглядом, она добавила. — Ты сдохнешь рано или поздно, и я сделаю ставку, что когда ты выйдешь с сукой на сегодняшний бой, то умрешь.

На меня смотрели испытывающе десять глаз, приспособленные к вечной тьме, и лишь Талиси с мольбой смотрела на меня, чтобы я не отвечал жрице, и только лишь поэтому я промолчал. И когда Жрица во главе своей свиты развернулась к выходу, я тихо произнес для единственных стальных Альвов, что были мне дороги.

— Талиси, я прошу тебя не допустить, чтобы Сура видела мой бой. — Талиси обернулась ко мне, когда остальные дроу замерли.

— Не хочешь умирать на её глазах? — Тихо, на языке варваров произнесла она.