Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

— Ну что, Синигами, обсудим правила твоего проживания на моей территории? — Со зловещей улыбкой проговорил мертвый бог, держа в одной руке мой топор, а другой он подбоченился и радостно улыбался, так и стоя на моей руке. — Или мне порвать твою ауру? Чтобы ты остался калекой или всё же пора тебе окончить путь в мире живых?

— Поговорим. — Прохрипел я, чувствуя, как моя энергия начала заканчиваться, и серые пределы уже пытаются растворять мою оболочку.

— Тогда пошел вон с моей части реальности! — Рявкнул Живур и, схватив меня за грудки, поднял с земли, словно пушинку. Я впервые посмотрел ему в глаза, и ужас вновь сковал мою душу.

Он кинул меня метров на пятьдесят, и когда я, словно мешок с мукой, упал на крышу, то очутился рядом со своим телом, и быстро в него нырнул. Мое время было на исходе, и мне не стоило нервировать Живура, ибо у меня нет ни единого шанса против него, по крайне мере, не сейчас.

Возвращаться в мир живых было болезненно. Но меня радовало то, что первое, что я ощутил, так это холодную рукоятку колуна в своей руке. А на краю крыши, свесив ноги, сидел Живур и приглашающе указал на место рядом с ним.

Мир вновь обрел краски, алый рассвет радовал глаз. А я сидел на крыше и разговаривал с мертвым богом, как со старшим наставником, который, как, оказалось, только чувствовался страшным. Но даже сейчас, после нашей скоротечной схватки, был уважительным и довольно снисходительным к простым смертным, каким был я для него. Он мне рассказывал правила, по которым мы с ним не поругаемся, и мне не придется сражаться с ним в серых пределах вновь. Он предлагал сотрудничество, делая упор на то, что Синигами — это инструмент не только моей покровительницы, но и остальных разумных, которые работают в сфере моей работодательницы. Как считал Живур, Хель не правильно со мной и Миуюки начала свое знакомство. Мы не враги и даже не соперники, и он, и я работаем на естественный ход вещей, а не против него, чтобы течение жизни и смерти не обрывалось. Живур — тот, кто следит за этим ходом обыденных вещей и прибирает души. А Синигами и мне подобные — это те, кто очищают русло либо замедляют течение, чтобы не нарушался ход событий в будущем, и чтобы прошлые события не мешали.

— Что должно случиться — то случится непременно. — Проскрежетал старческий голос Живура в рассветной тишине, и даже птицы замолкли, не мешая ему говорить. — Даже если в схватке с тобой я умру, значит, так должно было случиться, поэтому я не желаю с тобой лишний раз сражаться. Синигами — вестники, это те, кто меняют течение обыденных вещей, и то, что не может случиться с обыкновенным человеком, с тобой непременно случится. Враждовать с тобой опасно, как и с любым, кому покровительствуют Великие Силы. Поэтому, когда ты в следующий раз направишь на меня свое оружие, ты умрешь. Ты меня понял?

— Да. — Тихо ответил ему я, любуясь рассветом и сжимая свой колун, который меня успокаивал, так как сидеть рядом с Кошмаром Ночи и не убежать, было довольно сложно. Особенно когда он тебе угрожает, и лишь слегка усиливает давление своей аурой.

Стражники перебинтовали нищего и потащили его к ближайшему лекарю. Раненый оказался относительно свободным и принадлежал к той касте жителей пустынной империи, которая подчиняется лишь Светлоликому. Но при этом он не был рабом и за его смерть придется ответить, даже за ранение придется ответить, так как нет ничего худшего, чем связываться с имуществом Светлоликого. Это не раб, ты не сможешь купить Светлоликому нового раба, и за утрату придется отвечать

Да, конечно стража переговаривалась, перед тем как действовать. Были разговоры и о том, чтобы перерезать глотку его сыну, добить полутруп и бросить их в канализацию. А потом пойти и заявить, что это несчастные жертвы ночных бандитов, и вновь организовать рейд по злачным местам столицы.

Но в их план вмешался Кошмар Ночи, они его не видели, но тот ужас и страх, который он источал, заставил стражников отказаться от этой затеи. Слишком их страшило то, что найдется тот, кто их увидит. И потому им, не смотря на проблемы, пришлось нести нищего к лекарю, а также хворост тащить на себе, так как за утерю имущества даже нищего, им придется отвечать. И самое малое, что они могут потерять, так это золото. Но главное, чтобы этой потерей не были их жизни и родных, которые могут сегодня стать рабами.

— Живур, тут правящий род империи Харсе беспокоится, что ты мне показался. Госпожа Хиара ждет, что ты заберешь кого-то из них в мир мертвых. — Спросил я, надеясь на ответ, которого могло и не последовать, так как я вмешиваюсь в чужие дела, но вражды с Хиарой мне не хотелось.

— Конечно, умрет. — Рассмеялся Живур и даже хлопнул себя по колену. — Альмонд, я не кровожаден, но наказываю за то, что не выполняют свои обязательства.

— А они об этих обязательствах хоть знают? — Спросил я, смотря на посуровевшее лицо Живура, и по тому страху, который начал ощущать, понял, что зря я влез не в свое дело.