Перекресток одиночества 4: Часть вторая (СИ)

— Да! — он опрокинул в себя еще одну порцию, затушил сигару и вытащил из пачки обычную сигарету — Вы почти несъедобные, Тихон. Земляне — дички. Будь у тебя выбор, чтобы ты предпочел съесть? Вкусное сладчайшее спелое яблоко или крохотный твердый горько-кислый дичок, что вряд ли переварится в твоем кишечнике?

— Ну… тут выбор очевиден. То есть мы земляне — просто невкусные?

— Почти несъедобные. Так говорили ученые, когда еще вели свои изыскания. Планета Земля как та яблоня на земле твоей бабушки — в еду плоды уже не годятся, осталось только срубить дерево и посадить новый саженец. Так?

— Да вы что — вырвалось у меня — Не надо!

— И не надо — улыбнулся Вангур — А ты молодец, Тихон. Радеешь за своих. Молодец. Не переживай — я ведь что говорил про вкус винограда?

— Что он зависит от земли, где посажен?

— Молодец — повторил Фурриар — Мы все — продукт окружающей среды. Мы — продукт наших планет. И поэтому мы разные. Исходя из этой теории — чтобы ты не посадил на планете Земля… все одно вырастет то же самое, что растет сейчас. Повторим по порции тулры? Или взглянем на земной виски?

— Давайте виски — кивнул я, усаживаясь поудобней — Если только я вам не надоел, господин Вангур. Слушать я люблю умных людей, а вот сам так красиво не умею разговаривать.

— Не прибедняйся, Тихон. Ты хитрый жук — и я это уже понял. Но старательный — и это мне по душе. А еще мне скучно… мне очень скучно здесь, Тихон. Я, Вангур, был тот, кто учился на дипломата — для этого и изучал ваш язык. Но все отменилось. И из дипломата я превратился в начальника кухни… Вон там виски. Дотянешься?

Я дотянулся. Вопросительно глянул, получил милостивый кивок и разлил всем поровну, попутно выглядывая на столе пищу пожирнее — уже для себя. Мы снова выпили. Айтан приткнулся к краю дивана и провалился в сон. Захватив куском хлеба мясного студня, я торопливо прожевал, хотел уже задать вопрос, но в комнату вошел уже виденный мной в «учетном отделе» фурриар, и я вскочил, чтобы уступить ему место.

— Сиди спокойно и кушай — чуть сердито прикрикнул на меня Вангур.

На вошедшего он не обратил никакого внимания. Да и тот, пробурчав что-то непонятное, с полминуты сканировал стол пристальным трезвым взглядом, наконец выбрал, подхватил за горлышко литровую бутылку с земной водкой, овальное блюдо с запеченной рыбой, предварительно уронив сверху несколько ломтей хлеба и гроздь мелких помидоров, после чего вышел в коридор.

— Мы… не особо компанейские — пояснил Вангур, втыкая вилку в соленый огурец — Но это здесь, а не вообще. Просто надоели мы друг другу за долгие годы хуже горькой репы — как вы говорите у себя на родине.

Я не стал исправлять его мелкую ошибку, просто кивнув.

— Поэтому даже празднуем теперь врозь… — прожевав огурец, фурриар вздохнул, явно думая о чем-то не слишком радостном, но затем взбодрился, махнул опустевшей вилкой и улыбнулся:

— Но это обычные житейские мелочи у тех, кто провел здесь годы и годы. Твой кухонный путь только начался, Тихон. Поэтому мой тебе совет — старайся жить работой, а не соседями по общежитию. Скоро ты надоешь им, а они тебе. А вот работа не надоедает никогда. Мы фурриары работоголики. Едим много, пьем много, работаем очень много. В свободное от работы время читай книги — тут неплохая библиотека на русском и других земных языка. Что тоже неплохо, кстати — учи чужие языки. Луковианский знаешь?

Я развел руками:

— Откуда… а вот они…

— А они знают поголовно — кивнул Вангур — Фурриары не столь хороши в обучении новым навыкам и не столь хорошо поглощают новые знания. Зато мы работаем на износ, но при этом не изнашиваемся — как бы странно не звучала эта фраза. Мы можем десятилетиями трудиться днями напролет, уделяя минимум времени сну и обходясь скудным питанием. Этот фокус проделала с нами наша эволюция и достаточно жесткие планетарные условия. Наша планета закалила нас в горниле вечного выживания и скудности ресурсов. В чем-то мы стали сильнее, но в чем-то и проиграли тем же луковианцам. А они… они тоже хитрые жуки, Тихон. Луковианцы сильны не только в обучении, но и в построении всяких социальных пирамид. Два луковианца — это не два друга, собутыльника или собрата по несчастью, как было бы между землянами и между фурриарами. О нет. Два луковианца — это четкая иерархия. Они мастаки прочерчивать четкие границы и устанавливать степень взаимного уважения… Впрочем, вы земляне, как я уже отмечал не раз и не два, всегда способны склонить чаши весов в свою сторону — и тогда луковианцы начинают жить по вашим обычаям, а не наоборот, хотя не всем из них это нравится. Даже здесь на кухне среди массы трудящихся уже образовались отдельные компании, куда нет ходу посторонним. Грешат этим и некоторые земляне. Что ж — насильно мил не будешь, хотя я, как вышестоящий и ответственный, предпочитаю видеть единую и горящую общим делом рабочую массу.

В коридоре проходило двое пошатывающих старика и Вангур прервался, чтобы подозвать их и сказать пару слов. Еще через минуту отключившегося Айтана подхватили под руки и повели к выходу.