Перекресток утопий

Не стану утверждать, что среди многочисленных «фэнтези» больше нет ни одной книги, которая не заслуживала бы доброго слова, но чтобы сразу стало ясно, что я противопоставляю таким книгам, как «Волкодав», я перейду к циклу романов знакомого нам Юрия Никитина. Задача эта нелегкая, хотя бы чисто физически: в уже опубликованной серии несколько тысяч страниц, а еще больше обещано. Я приведу пока название первого из вышедших томов «Трое из Леса» (1993 г.).

Вначале замысел Никитина кажется в чем-то схожим с замыслом Семеновой, а главный герой Мрак опять-таки на первых порах напоминает Волкодава. Если и здесь попробовать прикинуть, в какое же время происходит действие, то сначала представляется, что сделать это даже проще, чем в предыдущей книге, так как автор называет народы и племена так или почти так, как они назывались в действительности. Трое его центральных героев принадлежат к племени невров. Такое племя и вправду обитало в Причерноморье в VI–V веках до нашей эры, и действительно некоторые ученые считают их прапредками славян. И степные кочевники, называемые в книге киммерами, тоже жили в тех же местах, правда, на пару веков ранее. И первоначальный облик лесных охотников, одетых в звериные шкуры и не знавших железных орудий, соответствует избранной автором эпохе. Но я не случайно повторяю слово «первоначально». Вскоре с героями произойдут чудесные изменения. Описание быта племени, обряд испытания молодежи на звание настоящих охотников, изгнание из племени невыдержавших испытание, и даже сказочно-мифологические элементы пока еще не нарушают заявленной стилистики. Разве что отдельные диссонирующие штрихи. Конечно, в первобытном племени не могло быть книг (и вообще книг тогда не было), тем более не могло быть грамотеев, читавших эти книги, начертанные неизвестно на какой и откуда взявшейся письменности. Все же это мелочи, которые можно списать на фантастический характер повествования. Однако выдержать цельную стилистику автору удается страниц на сто-двести, хотя бы в рамках его собственного задания, а оно очевидно — утвердить мысль о первородстве славян и их необыкновенной древности, уходящей в каменный век.

Но как только его троица выходит из леса и попадает в большой мир, начинается такой сказочно-мифологически-исторический ералаш, что вскоре перестаешь понимать не только в каком времени все это происходит, но и зачем он автору понадобился.

Сплавляются, скажем, герои по реке Данапр (понятно — Днепр) и видят на берегах его неизвестно как забредших сюда из Греции кентавров, над ними пролетает в огненной колеснице Аполлон, небрежно включенный ими в собственный пантеон:

«Один из наших древних богов… От наших за что-то изгнан, так он стал главным… почти главным богом далеко на юге. Правда, на зиму всегда возвращается в наши Леса…»

А мать Аполлона и Артемиды Лето, как доподлинно известно охотникам с каменными топорами, так и вовсе «из нашего племени невров»… Преодолев днепровские пороги, герои попадают не много не мало… в Запорожскую Сечь, даром что она образовалась в XVI веке нашей эры, а ее гостеприимным гетманом, кто бы мог подумать, был Конан, да, да, тот самый шварценегеровский Конан-варвар, который по свидетельству знающих конановедов жил за несколько тысяч лет до нашей эры. Киммериец, кстати… Оказавшись каким-то образом в песках и передвигаясь на верблюдах (конечно же, «кораблях пустыни»), бравые ребята забредают в киммерийский каганат, бегут из него на украденном ковре-самолете (то есть подключается свежий сказочный слой, уже из «1001 ночи»), попадают в плен к добрым и злым восточным магам, навещают неподвижного богатыря Святогора, который, между делом, оказывается последним из атлантов, общаются с избушкой на курьих ножках… (Изнакурнож, как названо это учреждение у Стругацких… Но у Никитина нет ни капли спасительного юмора, напротив, он, как говаривал Гегель, трудится со «звериной серьезностью»). Хозяйка избушки Баба Яга вдруг ударяется в экологические сетования и, упомянув мимоходом о ледниковом периоде, горюет по поводу загубленных мамонтов.

«Запамятовала, как их звали — молодой была, когда последнего на мясо пустили».

Олегу, который сам себя называет Вещим, то есть заглядывающим в будущее, бабка пророчит, что его щит будет висеть на вратах большого города. (До этого события должно пройти минимум веков пятнадцать). Затем и сам Олег становится магом, одним из Семи Тайных, управляющих миром, а его спутник Таргабай так и вообще языческим богом Сварогом; в дальнейшем автор уточняет, что он же был и Гераклом, которого греки ошибочно считали своим парнем, и заодно уж и великим скифским вождем…