Перелом

– Конюх не обязан.., обслуживать ученика, – сердито сказала Этти. – Это не правильно.

– Знаю, Этти, – согласился я. – Знаю, что не правильно. Но Алессандро – не обычный ученик, и мне бы хотелось, чтобы вы рассказали всем нашим наездникам и конюхам, что отец его платит кучу денег за обучение, потому что в голове у парня засела романтическая мысль стать жокеем. Наверняка он скоро одумается, уйдет от нас, и тогда все встанет на свои места. Она неуверенно на меня посмотрела.

– Если он не будет ухаживать за лошадьми, это не настоящее ученичество.

– Детали контракта оставляются на усмотрение подписывающих его сторон, – с сожалением в голосе сказал я. – Если я не возражаю против того, чтобы ученик занимался только верховой ездой, значит, ему необязательно ухаживать за двумя лошадьми. Поверьте, я сам отношусь к таким вещам неодобрительно, но что делать, если конюшням это выгодно?

Этти успокоилась, но все еще оставалась недовольной.

– Вы могли бы посоветоваться со мной, прежде чем соглашаться на такие условия.

– Вы правы, Этти. Мне очень жаль, что так получилось.

– А ваш отец знает?

– Конечно, – сказал я.

– А, ладно. – Она пожала плечами. – В таком случае попробуем что-нибудь придумать. Но, боюсь, дисциплина сильно пострадает.

– Ребята привыкнут к нему за неделю.

– Они обозлятся, если узнают, что он будет участвовать в скачках.

– Сезон открывается через месяц, – мягко сказал я. – Давайте посмотрим, как у него пойдет дело, ладно?

Вопрос был отложен до того дня, когда мне придется разрешить Алессандро участвовать в скачках, как бы плох он ни был и как бы этого счастливого шанса ни заслуживали другие.

* * *

Этти посадила Алессандро на довольно спокойную кобылу-четырехлетку, и, хотя это был значительный шаг вперед после старика Индиго, молодой Ривера остался недоволен. Со скорбным презрением он выслушал мою просьбу не глазеть на Этти и огрызнулся на предложение рассказать конюхам, что отец будто бы платит за его обучение.

– Это не правда, – надменно заявил он.

– Поверьте мне, – с чувством сказал я, – если бы это было правдой, вас бы здесь не было. Предложи ваш отец хоть фунт стерлингов в минуту.

– Почему?

Он покачал головой, но я не сомневался, что он врет.

– Алессандро, – сказал я, – чем бы ни грозил ваш отец, какие бы шаги ни предпринял, вам удастся стать жокеем лишь в том случае, если конюшни останутся в неприкосновенности. Если ваш отец уничтожит их, вам просто не на ком будет побеждать в скачках.

– Он заставит другого тренера, – последовал уверенный ответ.

– Ну уж нет, – твердо заявил я. – Если это произойдет, я предоставлю факты Жокей-клубу, у вас отберут права, и больше вы никогда не сможете участвовать в скачках.

– Он убьет вас, – спокойно ответил Алессандро. Казалось, подобная мысль не смущала его и не внушала отвращения.

– У моего поверенного лежит письмо с описанием всего, что произошло, включая и разговор с вашим отцом. Если он меня убьет, письмо будет вскрыто. Думаю, у него начнутся большие неприятности. А вы, конечно, будете дисквалифицированы на всю жизнь, и во всем мире не найдется места, где вы могли бы стать жокеем.

Его самоуверенность постепенно превратилась в замешательство.

– Ему надо было самому с вами поговорить, – пробормотал он. – Он сказал, что вы будете вести себя совсем по-другому. Вы меня сбиваете... Он сам с вами поговорит.

Он резко повернулся и, чеканя шаг, направился к блюстителю “Мерседеса”. Терпеливый шофер, который не отлучался от машины ни на минуту за все время тренировок, увидев, что Алессандро устроился на заднем сиденье, завел мурлыкающий мотор, и “Мерседес” умчался, визжа резиной “мишлен”.

Я отправился в дом, уселся за столом в кабинете и открыл плоскую жестянку. Небольшая, вырезанная из дерева лошадь лежала в коробочке, завернутая в вату. На шее лошади висел ярлык, на нем были написаны два слова: Лунный Камень.

Я вынул маленькую лошадь из жестянки. Мне удалось это сделать в два приема: правая задняя нога была сломана в колене.

Глава 6

Долгое время я сидел, вертя деревянную лошадку в пальцах, и размышлял, действительно ли Энсо Ривера сумел подстроить эту историю с Лунным Камнем или просто воспользовался несчастным случаем и сделал вид, что это – дело его рук.

Мне как-то не верилось, что он погубил Лунного Камня. Беспокоило другое: мог ли он в принципе таким путем воплотить свою угрозу уничтожить конюшни.

Почти каждую лошадь с переломом ноги необходимо усыпить и лишь в очень редких случаях имеет смысл ждать, пока кость срастется. Скакуна не уложишь в постель. Лошади вообще не любят ложиться. Ногу приходится держать на перевязи, чтобы на нее не давил вес тела. За несколько недель болезни у рысака, как правило, начинаются всякого рода неприятности с желудком и может развиться дебильность. Скаковые лошади – создания очень нежные, как правило, они погибают от отсутствия движения, но, даже выживая, становятся абсолютно непригодными для скачек: именно поэтому переломы ног лечат только у очень ценных племенных жеребцов и кобыл.