Перелом: Рассвет

– Вот! Это первое. Второе. Когда меня на "курорт" замели, туда всех без разбору, кучей начали селить. Как и раньше. У нас ведь как? Бандитов, рецидивистов вместе с новичками, случайными, а то и вовсе невиновными, помещали в одну тюрьму, колонию, лагерь. В общем – в места заключения. Сами знаете, начиная с милицейского обезьянника, с вытрезвителя всех в одну кучу помещали. Наверное, чтобы воры да бандиты своё мастерство молодым да ранним передать смогли. Володя говорил, что после введения чрезвычайного положения вышло распоряжение по всем тюрягам, колониям, да новым поселениям разделить рецидивистов и случайных людей. Всех по заслугам – настоящим и прошлым. Так сказать, отделить зёрна от плевел. Этот приказ сразу саботировать начали. Вот, в нашем посёлке группа урок свои порядки наводила, а комендант в них опору видел. Так вот, сейчас всех разделят по заслугам. Воров к ворам, бандитов к бандитам. Теперь, я думаю, судя по выступлению, такой же порядок и на воле заведут.

– Каким же образом? – Таня покачала головой, – как это?

– Это тоже Володя говорил. Тут первое, как сами граждане друг с другом живут. Сейчас грядёт великое переселение народов на пространстве нашей великой и необъятной. Так вот, в новые поселки и города будут селить людей, сообразуясь их психологической совместимостью, если я правильно у Володи понял. Кроме того, уже проводятся постоянные опросы, определяющие мнения населения о комфортности проживания и совместном житье – бытье. Я, вообще то, не всё понял, но в общих чертах так.

– Иными словами пойдут сплетни и кляузы в ход! – вставил Михаил Борисович.

– Видимо, да. Но тут и плюсы есть. Теперь пьяница будет с пьяницами жить, а скандалист со скандалистом. А то ведь один алкоголик на подъезд, и жизнь становится невозможной.

– Это ладно, а третье?

– А третье я не понял. Это похоже на объявление если не войны, то недружбы всему миру. Это же охренеть можно! Поставить международные договора и законы в подчинённое положение к внутрироссийским. Это же прекращение всяческой международной торговли, Вообще конец всякому общению между нашей страной и другими странами! Тут вообще ничего не понятно. Хотя вполне возможно, что это просто риторика. Дескать, главные приоритеты – интересы России.

– Не похоже, – Гришин отец погладил подбородок, – нынешняя власть уже показала решительность. Так, что если решил попробовать себя в Европах, не затягивай. Как бы не заморозили переводы и переезды.

– Нет, ты же слышал, что выезд никому не возбраняется.

– О деньгах ничего не говорилось. Так и поедешь, с ручной кладью? Кому ты там без денег нужен!

После чая, на кухне Таня спросила:

– Окончательно решил?

– Да, думаю да, – Григорий закурил, взятую у отца сигарету. Курил он очень редко, – ты же знаешь, я птица вольная, а тут гайки начнут со страшной силой закручивать. Может ты пока действительно к Дуговым поедешь. Вон, даже родители с Наташей хотят.

– Нет Гриш, я тебя здесь подожду. Устроюсь, куда-нибудь на работу и тебя буду ждать. Или туда, или сюда. Не буду я никуда переезжать. Если бы с тобой… Вместе…

– Ну, будет, будет хлюпать, – Гриша обнял жену за плечи, – я только немного раскручусь, сразу вас вызову.

– Ладно, вон Наташа посуду несёт, пусти, мыть надо.

Только в середине февраля Владимир приехал из командировки в своё новое жилище на Каме. Зима выдалась сиротская. Настоящего мороза так и не случилось и наверно уже и не случится. Галя встретила дома. Обнялись…

– А я сегодня с работы отпросилась, тебя встретить! – Утёрла слезинку, – Рассказывай, что у вас там происходило, а то у тебя по телефону ничего не вытрясешь.

– Это потом. Как вы тут? Мне некогда было помогать даже в переезде.

– Мне особо тоже некогда было, да и что переводить, всё здесь уже было, что необходимо. Забавно, когда работы было мало, да и не интересная она была, денег остро не хватало. Сейчас денег полно, покупай, что хочешь, а работа не даёт времени, да и не особенно нужно это барахло.

– Ничего, мы летом куда-нибудь на моря – окияны отдыхать закатимся, будет где и когда заработанное потратить. Как Григорий с семейством? Я ему звонил, но говорить было некогда.

– Таня рассказывала, с вами какие-то ужасы происходили! А ты, как партизан, ничего не говоришь!

– Так, нечего особенно рассказывать. Там просто комендант попался с норовом, из бывших охранников, вот ему и не понравилось моё вмешательство. В общем, кроме глупости, ничего и не было. Григорий собирается уезжать?

– Да, вроде во Францию, у него там старые приятели. Помогут. Его отец звонил, согласился переехать сюда с женой и Наташей. Я уже договорилась со школой и детским садом – там работать будут. Заодно и дети пристроены, под присмотром. А Таня не хочет. Останется в Москве.