Переписка с О. А. Бредиус-Субботиной. Неизвестные редакции произведений. Том 3 (дополнительный). Часть 1

Роман разрастался на глазах. Первоначально, к уже написанным 15 главам второй части, Шмелев планировал добавить еще 3–4 — «болезнь, кончина отца, похороны, поминки». Однако уже в середине августа 1943 г., после того как была написана первая глава, ему стало ясно, что до конца романа еще далеко: «Вижу, что помимо пугливого хотенья-воли моих приходится давать болезнь отца очень медленно разворачивающейся, как это и было… — опасения, надежды, опасения, улучшение, ухудшение… — и все нужно — ибо во всем этом проявляются души окружающих»[12]. Почти вся третья часть романа была написана И. С. Шмелевым на одном дыхании: с 19 по 22 августа — глава «Святая радость», к 25 августа — «Живая вода», к 5 сентября — «Москва».

3 сентября 1943 г. Париж подвергся налету англо-американских самолетов. Бомба задела и дом, в котором снимал квартиру Шмелев. Сам писатель почти не пострадал, но у него на глазах был разрушен соседний дом, и погибла молодая женщина с ребенком нескольких дней от роду. Бессмысленная гибель произвела сильное впечатление на Шмелева. Постоянно размышляя о случившемся, он приходит к переосмыслению целей «Лета Господня». В романе появляется мысль о необходимости Божьего предопределения, каким бы жестоким оно ни казалось людям. Программной в реализации этой мысли становится глава «Серебряный сундучок», первая написанная после бомбардировки (с 11 по 13 сентября). И. С. Шмелев вводит в нее случай, рассказанный старым богомольцем о «милосердии ко праведной кончине»[13].

К октябрю 1943 г. осталось написать наиболее сложные главы — о смерти и похоронах отца. Главу «Кончина» Шмелев писал долго: начатая в первых числах октября, она была завершена только к концу ноября. Свою роль сыграло и решение включить в роман главу о соборовании отца, которую Шмелев писал одновременно с «Кончиной». Переживания мешают автору воспринимать роман только как художественное произведение. В конце декабря 1943 г. он писал О. А. Бредиус-Субботиной: «Кажется, на последней главе „Кончина“ и закончу „Лето Господне“. Не буду писать „Похороны“, — тяжело, не могу!»[14] Однако, в январе 1944 г. он пересиливает себя и пишет главу, заканчивая ей роман.

Первоначально писатель планировал назвать все произведение «Лето Господне. Праздники», что вызвало критику И. А. Ильина: «Обе части „Лета Господня“[15] написаны различными актами и поэтому предоставляют из себя два отдельные произведения, требующие различных заглавий. Первая часть есть художественное созерцание религиозного бытия России, скрытого за повседневным бытием. Вторая часть есть излияние сыновнего сердца, взволнованного и потрясенного любовью к отцу в его жизни

и в его смерти»[16]. Под воздействием мнения философа планы Шмелева изменились. В ответе на критику И. С. Шмелев упоминает: «Добавлю к подзаголовку „Праздники“ — подзаголовок „Будни“»[17]. В начале 1947 г., при подготовке романа к публикации, писатель делит его на три части: «Праздники», «Радости», «Скорби».

Критику Ильина вызвал и художественный аспект романа. В конце 1946 г. он писал Шмелеву: «Вторая часть — чувствует сама и потому несколько перегружает читателя и эмоционально „деспотирует“ над ним. Восхищающее не должно подаваться с нарочитою настойчивостью. Когда Горкин или Ванятка говорят

„папашенька“, это художественно верно. Но когда это идет от авторского лица, то это художественно чрезмерно»[18]. Критика Ильина произвела на Шмелева сильное впечатление, и текст романа был подвергнут доработке. В результате правки он становится более сдержанным, маленький Ваня «взрослеет». В большинстве случаев детское «папашенька» заменено на более строгое «отец», значительно сокращены или удалены размышления Вани о том, что окружающие не могут понять величину и непоправимость происходящего, которое для него есть нарушение всеобъемлющей любви Божией.

Ко времени отдельного издания романа (1948) текст неоднократно дорабатывался автором: в 1946 году, для пересылки последних глав И. А. Ильину, в 1947 — при подготовке текста к изданию. Но, единожды сложившись, замысел романа не изменялся. Последний штрих — мысль 1943 г. о Божественном предопределении, — завершает картину: отдельные фрагменты идеально сложились в единое целое. Как будто чувствуя, что лучше того, что уже создано, ему не написать, Шмелев в 1946–1947 гг. вносит лишь небольшую стилистическую правку, не затрагивающую структуру романа. После издания 1948 г. автор больше не возвращается к работе над ним. Теперь его мысли занимает «Куликово поле».

* * *