Перерождение

— Чуш-ш-шь, — Уже змеиное шипение, а не ласковые уговоры. — От тебя прежней почти ничего не сталось. Встанешь под мою руку — и в новой жизни будешь госпожой своей судьбы. А если нет — так и останешься никем, подстилкой, рабой для его похоти, дешевкой, недостойной и грамма уважения.

— А после этих твоих изменений я стану твоей рабой? Или ты меня щедро сделаешь себе равной?

Волна ненависти и бесконечного презрения, раскаленная и жестокая, омыла меня, и было даже странно, что мои волосы не запылали. Но хуже было то, что остатки построенной мною преграды разметало как жалкий мусор ураганом, а на моей шее сомкнулись мощные ментальные пальцы, вызывая удушье.

— Как смеешь ты даже помышлять о подобном, — загрохотало в ушах и, кажется, мой мозг после этого закровоточил. — Ничтожные зараженные создания, извращение нашей богоравной расы, никогда не будут равными нам. Презренны мои соплеменники, что смешивают свою кровь с вами, унижая и оскверняя себя навечно. Обращенные — лишь недобитое мясо.

— Но это не мешает тебе плодить повсюду это мясо, чтобы использовать его как армию, — сопротивлялась я изо всех сил и неожиданно ощутила прилив мощи извне. Была полная уверенность — это не только энергия моих связанных. Поток нашей с ней связи, это он поразительным образом подпитывал меня. Я была настолько ошарашена, что на мгновение даже позволила ей сильнее вломиться в мою голову, и едва не заорала от вспыхнувшей боли. Вот тварь.

— Всегда используй слабости своего противника, а вы и есть слабость, проказа, что подточила все стаи изнутри, болезнь, что мы любезно им всем подсовываем, и орудие, которое они сами пестуют и обучают, а мы с его помощью прикончим их. И этого уже не остановить никому. Мир принадлежит нам, чистокровным, и это наше право — жить в нем открыто и властвовать, а не скрывать поколениями свою сущность от жалких людишек, чей удел определен быть добычей.

Да уж, тут все совсем-совсем запущено, и дамочке однозначно надо поработать над управлением гневом и методами агитации в свои ряды. А еще не слишком увлекаться, когда волна от осознания собственной значимости так подхватывает и несет. Терять бдительность, когда держишь кого-то за горло и медленно взрываешь его мозг, не стоит.

Действуя на чистом инстинкте, я рванула поток нашей связи на себя и тут же получила неудовольствие лицезреть не только наглые глазюки мозгоклюйки, но и всю ее, можно сказать, во плоти. Воспользовавшись замешательством, я схватила ее шею, в ответ на фантомное сжимание моей, и сдавила что есть мочи. Сдохни, сволочь. Буквально какую-то секунду я ощущала реальность нашего убийственного контакта, а потом меня тряхнуло, выбрасывая из сна.

— Пупс. Стоп, — хрипел уже слегка посиневший Риэр, верхом на котором я сидела, душа его с остервенением.

— О, Господи, — сдавленно каркнула я, скатываясь с него и только благодаря внушительным размерам диваномонстра не оказываясь на полу. — Твою же ж мать. Прости-прости-прости.

— Рори, — все еще сипя, как астматик, позвал меня альфа, а я уставилась на свои руки, которыми только что сжимала его горло вместо шеи той проклятой, изводящей меня ублюдины. — Пупс. Аврора, блин.

— А?

— Я не хрустальный, и все со мной в порядке, — Ага, я так по голосу и поняла. — Как ты? Что это было?

Если бы я еще сама поняла, что сотворила, а главное — какая часть из этого была реальной, а что дикой игрой в гребаный футбол моим разумом. Чувствовала сейчас себя точно так, будто кто-то пинал мою голову, помимо того, что она просто взрывалась от миллиона мыслей, обуздать и упорядочить которые пока было без вариантов. Они просто скакали с одного на другое, обжигая какими-то яркими вспышками и отказываясь подчиняться мне.

Я стала сползать с кровати и тут же застонала.

— Блин, почему у меня так онемели ноги?

— Может, потому что ты вчера вырубилась прямо на мне в середине очередного раунда? — Риэр наверняка прозвучал бы самодовольно, если бы его горло все еще не бастовало.

— Середине? — Я таки сползла с дивана и стала, охая и хромая, расхаживать по комнате, разминая ноги и успокаивая мозг.

— Именно так. Оставив меня ни с чем, — хмыкнул герой-любовник, потягиваясь, и мои глаза, несмотря на весь бардак, творящийся в голове, притянулись к его телу. Так, словно он чертов мегасильный магнит, а мои гляделки бесстыжие — куски металлической стружки, что нам демонстрировали на уроках физики, у которых нет ни малейшего шанса на сопротивление суровым законам физики. Кстати, о бесстыжем… Индикатор счастья Риэра пребывал во вполне себе рабочем состоянии.

— У тебя что, встал? — шокированно уставилась я. — Я тебя только что чуть насмерть не придушила, а у тебя от этого стояк? Ты что, совсем извращенец, если от такого заводишься?

Не то чтобы я так думала на самом деле, просто прямо сейчас малость была неадекватна и нуждалась в отвлечении от хаоса в голове на что-то простое. А что может быть проще?