Перерождение

«Бэбкок, – подумал Питер. – Дезерт-Уэллс». Воистину, они всегда возвращаются домой!

Папка Эми была куда тоньше остальных. «Субъект 13. Эми БФ, – гласил ярлычок. – Монастырь сестер милосердия, Мемфис, Теннесси». На первой странице указывались рост, вес, цвет волос, далее шла цепочка цифр и букв, наверняка обозначавшая параметры состояния организма, вроде тех, что Майкл обнаружил в схеме памяти, извлеченной из шейки Эми. К досье приложили и фотографию девочки лет пяти-шести, как и предполагал Майкл. Худенькая – одни локти и коленки! – с длинными темными волосами, обрамляющими бледное лицо, она сидела на деревянном стуле. Фотографии знакомых Питеру прежде не попадались, и то, что на снимке девочка, спящая в соседней комнате, уложилось в сознании не сразу. Однако сомнений не возникало: у худосочной малышки с фотографии были глаза Эми. «Убедился? – спрашивали глаза. – А какой ты меня представлял?»

Папку Уолгаста, Брэдфорда Дж. Питер изучил предпоследней. Фотография отсутствовала, однако ржавое пятно наверху первой страницы красноречиво свидетельствовало: когда-то ее прикрепляли сюда скрепкой. Даже без фотографии Питер представлял себе человека, который, по словам Лейси, доставил на объект каждого из Дюжины – и Эми впридачу: высокий, крепко сбитый, с седеющими волосами, глубоко посаженными глазами и крупными, в самый раз для физической работы, руками; лицо доброе, но за маской спокойствия скрыта боль. В папке упоминалось, что Уолгаст был женат и имел дочь по имени Ева, которая, судя по всему, умерла в младенчестве. Не поэтому ли Уолгаст в итоге решил помочь Эми? Интуиция подсказывала Питеру, что да.

Самое интересное Питер узнал из последней папки: именно в ней хранился отчет некоего Коула о работе доктора Джонаса Лира и проекте «Ной», предоставленный полковнику Сайксу из Управления по специальным видам оружия, а также приказ о «транспортировке двенадцати испытуемых из Теллурида, Колорадо, в пустыню Уайт-Сэндс, Нью-Мексико, для военно-полевых учений», изданный пятью годами позже. Далеко не сразу Питер разобрал или почти разобрал, что к чему. К счастью, он четко представлял, что такое «военно-полевые учения».

«Мы столько лет ждали возвращения армии, а оказывается, армия все и замутила!» – с досадой подумал Питер.

Когда Питер отложил последнюю папку, Лейси отодвинула занавеску, развела огонь в печи и села напротив.

– Вижу, ты все прочитал, – проговорила она.

– Получается, это сделал ваш доктор? – уточнил Питер, показав на гору документов.

– Да, – кивнула Лейси. – Разумеется, у него были помощники, но в основном он.

– А он когда-нибудь объяснял, почему?

Поленья зашипели и занялись, наполняя комнату светом.

– Наверное, потому что мог. Именно по этой причине совершается большая часть поступков. Джонас был хорошим человеком, и наперекосяк все пошло не по его вине, хотя сам он так не считал. Сколько раз я говорила ему: «Думаешь, смертному под силу изменить мир? Разумеется, нет!», но он не верил. – Лейси кивнула в сторону папок. – Джонас ведь тебе их оставил!

– Мне? Как он мог оставить их мне?

– Он оставил их тому, кто приведет Эми. Хотел, чтобы вы узнали, что здесь случилось.

Питер подавленно молчал. В одном Алиша не ошиблась: с тех пор как покинул Инкубатор, он мечтал понять, почему мир именно такой. Теперь понял, только легче, увы, никому не стало.

– По-вашему, она что-нибудь помнит? – спросил Питер, взяв со стола плюшевого кролика Эми.

– Ты о том, что с ней сделали? Не знаю, вероятно, да.

– Нет, я имел в виду другое. Она помнит, как была девочкой? – Питер замялся, подбирая нужные слова. – Как человеком была?

– Эми до сих пор человек.

Питер ждал какого-то пояснения, но, не дождавшись, отложил кролика в сторону.

– Ну и каково жить вечно? – полюбопытствовал он.

– Вряд ли я буду жить вечно! – неожиданно засмеялась Лейси.

– Но ведь вас заразили вирусом. Вы такая же, как Эми.

– Питер, таких же, как Эми, не существует! – Лейси пожала плечами. – Если ты имел в виду, как мне жилось после смерти Джонаса, отвечу: страшно одиноко. Невероятно, непостижимо одиноко.

– Вы по нему тоскуете? – спросил Питер и тотчас об этом пожалел: по лицу Лейси темной птицей скользнула грусть. – Простите, я не хотел…

– Ничего-ничего, столько воды утекло, что мне трудно о нем говорить. Да, я очень по нему тоскую. Наверное, здорово, когда кому-то недостает тебя так, как мне Джонаса.

Они молча смотрели на красноватые отблески пламени. «Где сейчас Алиша? – гадал Питер. – Что бы она об этом подумала? Интересно, увижу ли я когда-нибудь ее или кого-то из наших?»

– Лейси, я не знаю… – неуверенно начал он. – Не знаю, что мне со всем этим делать…

– Ты нашел то, что искал. Это уже немало, но, поверь, ты еще в самом начале пути.

– А как насчет Эми?

– Что насчет Эми, Питер?

Он и сам не представлял, о чем спросил. Суть вопроса заключалась именно в этом: что с Эми, как насчет нее.

– Я думал… – Он вздохнул и посмотрел на занавеску, за которой спала девочка. – Сам не знаю, что я думал!

– Думал, что сумеешь их одолеть? Что здесь выяснишь, как это сделать?