Перерождение: Эффект Массы

Корвет ощутимо отличался от уже привычной мне "Нормандии". Не смотря на то, что "Кратос" был практически вдвое меньше фрегата, его внутреннее пространство намного удобнее спланировано и поделено, лишенное ненужных коридоров и пустот. Благодаря этому на двухпалубном корабле, половину внутреннего объема которого занимал двигательный массив, инженерный и реакторный отсек, влез и полноценный лазарет, и арсенал, и вместительный трюм со стоящим в нем турианским вездеходом "Вирк". На корабле даже нашлось место для вполне нормальных кают: двух шестиместных и одной, довольно просторной, для капитана или, в данном случае, владельца. Навигационный мостик совмещен с рубкой, и не занимал так неоправданно много места. Естественно, никакой красивой, но совершенно бесполезной голографической карты галактики не было и в помине. "Кратос" изначально рассчитывался на одного разумного, и предполагалось, что для управления этим кораблем вполне достаточно одного-единственного пилота. ВИ заменял экипаж и выводил всю текущую информацию о состоянии судна непосредственно в рубку. Впрочем, никто не мешал набрать экипаж.

"Кратос" мне понравился. Компактный, удобный, лишенный совершенно ненужных помещений. Один-единственный зал заменял и столовую, и комнату брифинга, и зону отдыха, по надобности разделяясь подвижной переборкой практически пополам. При предполагаемом количестве разумных на борту корвета надобности разделять эти три помещения не было. Лазарет располагался неподалеку от трюма возле арсенала, а не как на "Нормандии": чтобы донести раненного бойца от трапа до лазарета придется пройти через весь корабль.

У меня есть пара дней, пока корвет будет идти к точке встречи с "Нормандией", и, по-хорошему, стоит разобраться с состоянием Сарена на борту этого корабля. На "Норме" я не смогу спокойно работать без оглядки на любопытные глаза.

Проклятье… хоть бери и не возвращайся на фрегат…

Тело Сарена поднялось в воздух и замерло посреди лазарета. Я развернула ауру, насыщая энергией пространство. Теперь… анабиоз. Жизненные процессы турианца замедлялись, фактически — останавливаясь. В таком состоянии я могу его продержать часов семь без угрозы для мозга. Как раз должно хватить полностью исследовать организм, снять доспехи и эти трубки. Посмотрим, насколько все плохо на самом деле.

Через пол часа я поняла, что хорошего в состоянии Сарена — сам факт, что он все еще жив и в относительно здравом рассудке… Относительно.

Броню с него снять удалось со скрипом и матом. Когда же я увидела истинное состояние Артериуса… у меня не осталось ни внятных слов, ни эмоций. Одни жесты и выражения! И состояние глубокого шока. ДА КАК ОН ВООБЩЕ ТАК ЖИЛ? Вся левая сторона тела изуродована и искорежена, словно в него попала как минимум ракета. Плечо и рука — гетский протез. Вся левая сторона реберной клетки вообще отсутствует: кости заменяет металлический каркас, крепящийся прямо на обломки. Лопатка держится в куче благодаря многочисленным штифтам. Ключицы слева нет вообще — ее заменяет еще один имплантат. Позвоночник… сломан в трех местах, шея в основании черепа держится только за счет имплантатов, позвонки заменены протезами. Левое легкое практически отсутствует. Это не считая мелких травм, коих было просто неимоверное количество. Левой бедерной кости в середине попросту нет — два куска расколотой кости соединены металлом. Супер просто! И поверх всего этого — индокринация, активно развивающаяся и уже начавшая перестройку костей и внутренних органов.

Нет слов.

Я знала, что состояние Артериуса будет… не самым лучшим. Видя эти трубки и руку-протез я уже была морально готова эту руку выращивать. Но реальность оказалась куда страшнее и безрадостнее: уже довольно давно Сарен Артериус — калека.

Как бы он не помер после уничтожения нанитов…

Я расхаживала по лазарету вокруг неподвижно висящего в воздухе тела. Ждать до лазарета "Нормандии" я просто не могу. Сарен не доживет. Лечить его пока наниты в теле — практически бессмысленно. Это лишь подстегнет развитие индокринации. Но и оставлять его в виде выпотрошенного тела — тоже не выход. На фрегат я не могу поднять ТАКОЕ тело.

— Найлус, ты меня слышишь?

— Да. — ответ после короткой паузы.

— Поворачивай обратно.

Пауза.

— Рир?

— Мы возвращаемся на Вермайр. Выбери нам спокойное место подальше от любопытных глаз.

— Я понял. — спокойный ответ.

Корвет сотрясла дрожь. Вот что мне нравится и в Найлусе, и в Гаррусе, так это отсутствие привычки задавать тупые вопросы. Надо назад — летим назад. Потом-то они информацию вытрясут, если не получат ответы на вопросы по ходу дела, но это будет потом. А сейчас — ни единого лишнего слова.

На планету мы вернулись быстро: какие-то минут двадцать, и корабль замер на ровной травке небольшого горного плато.

В лазарет вошел Найлус, сделал пару шагов по инерции и остановился, растерянно глядя на своего наставника, неподвижно висящего в воздухе в окружении снятых мною имплантатов. Гаррус только покачал головой и остался стоять у двери, привалившись плечом к стене.